Золотые узы

На следующий день они поплыли дальше. Клейтон ни разу не упомянул имя ее сестры. Но Аурелия знала, что он думает о Виолетте. Аурелия также знала, что скоро они прибудут в Доусон и разлука неумолимо приближается. Забыть Клейтона – вот какую цель она себе поставила. Хотя Аурелия и любит Клейтона, главное для нее – сестра, так же как для Клейтона главное – сын.

Она поймала себя на том, что пытается представить Клейтона обманутым подростком. Неудивительно, что он склонен никому не верить. Судьба устроила так, что их пути пересеклись, и за это Аурелия будет до конца жизни ей благодарна. Но та же судьба решила, что им не быть вместе. Аурелии понадобится все ее мужество, чтобы смириться с этим.

Она посмотрела на Клейтона, стараясь запомнить волевые черты его лица. Она тоже обладает внутренней силой. Она окончит колледж и станет врачом, будет лечить больных женщин. И конечно, будет помнить эти темные проницательные глаза и горевший в них свет любви. И щетину, которая скрывает симпатичные ямочки на его щеках.

У Аурелии защемило сердце. Такого наслаждения, как с Клейтоном, она уже не испытает никогда. «Что я делаю! – одернула она себя. – Я должна забыть его!» Но чем больше Аурелия думала о том, как будет жить без Клейтона, тем сильнее ее захлестывала любовь к нему.

Клейтону был невыносим ее неотступный взгляд. Еще немного, и он… он сам не знает, что сделает. Аурелия как-то рассказывала про вскрытия. Похоже, ей сейчас хочется вскрыть его и заглянуть внутрь. И в этом виноват он сам. С какой стати он вдруг вспомнил старого прохвоста и его сигару? Клейтон и сам этого не понимал, но когда закончил рассказ, то понял, что думает не о Колмене, а о Виолетте. Поняла это, к своему огорчению, и Аурелия.

Пару часов назад она заметила линию телеграфных столбов, идущих вдоль берега реки, и сказала, что рада видеть следы первооткрывателей. Это была первая длинная фраза, которую она произнесла за несколько дней. А что сделал Клейтон? Ухватился за возможность восстановить былое взаимопонимание? Нет! Он показал на деревянные плиты и каменные надгробия, которые тоже шли вдоль берега реки, и назидательно объяснил, что первооткрывательство требует жертв.

Больше всего ему хотелось хорошенько встряхнуть Аурелию, внушить ей, что слепая преданность авантюристке и воровке может погубить их любовь. Клейтон отвернулся, чтобы Аурелия не видела выражения его лица.

За честь приходится дорого платить, иногда и жизнью. Но чего стоит человек без чести и достоинства?

Через одиннадцать дней Клейтон и Аурелия остановились на ночлег в очень красивом месте. Невысокие холмы так близко подходили к берегу, что они едва нашли место, где поставить палатку и плиту. Рядом журчал ручей, берега которого заросли мягким зеленым мхом. На склонах холмов цвели розовые флоксы, желтые маки, лиловый вереск и голубые незабудки.

Клейтон вытащил лодку на берег и привязал ее к дереву. И, как всегда, натянул кусок брезента для кухни.

– Положим спальные мешки около ручья, – сказал он, вынимая из лодки плиту и передавая Аурелии продукты. – Здесь такой мягкий мох.

У Аурелии, пораженной прелестью окружающей природы, невольно вырвалось:

– Как бы мне хотелось когда-нибудь приехать сюда с Виолеттой – просто отдохнуть несколько дней. Ее художественная натура оценила бы такую красоту.

– Неужели ты ничего не понимаешь? – резко перебил ее Клейтон. – Виолетта никогда не приедет сюда отдохнуть. Она поедет со мной в Сиэтл.

– Почему ты всегда говоришь только о Виолетте? Разве Скалли не заслуживает наказания? Если все, что произошло, правда, то Скалли виноват не менее ее. Почему же ты не собираешься везти в Сиэтл и его?

– Потому что Скалли, может, и был ее сообщником, но меня ограбила Виолетта.

– И ты даже не собираешься дать ей возможность оправдаться?

– Почему же? Я выслушаю твою сестру. Мы оба ее выслушаем. Завтра будем в Доусоне.

Завтра?

У Аурелии упало сердце. Если она хочет, чтобы Клейтон пощадил Виолетту, надо рассказать ему всю правду.

Клейтон чистил рыбу, которую поймал утром. Потом положил розовые куски на горячую сковородку и усмехнулся:

– Наверно, этот лосось не ожидал, что к вечеру окажется на сковородке.

– Рыба видит только крючок, – сказала Аурелия. – Так говорила Нана Брук. Если бы рыба могла видеть что-нибудь, кроме приманки на крючке, то не дала бы себя поймать. Но она не видит и попадается. Иногда и люди ведут себя точно так же. Видят приманку, и ничего больше.

– Или не хотят видеть ничего больше, – добавил Клейтон.

Аурелию не удивляло его твердокаменное упорство. Бесполезно ждать от него сочувствия, Клейтон не пощадит ее сестру. Тем не менее Аурелия решила сделать последнюю попытку.

– Клейтон, о Виолетте и Флетчере Скалли я рассказала тебе правду. Но не всю. Дело в том, что во всем виновата я.

Клейтон увидел слезы в ее глазах, снял с плиты сковороду и приготовился слушать.