Золотые узы

У нее грохотало сердце, прерывалось дыхание. Аурелия не смела пошевельнуться. Потому что, если его ладонь поднимется выше… или спустится ниже… неизвестно, что случится.

«Лежи смирно, – говорила она себе. – Не шевелись». Ей хотелось знать, расстегнута ли на нем рубашка, голые ли у него ноги? Интересно – волосы растут у него по всей груди или только над сердцем, словно щит? И спускаются ли они ниже – к животу?..

– Тебе тепло? – прошептал Клейтон. Ее коротенькое «да» прозвучало с каким-то трепетным придыханием.

– Чудно, – промурлыкал Клейтон.

Нельзя сказать, чтобы подобная ситуация никогда не возникала в ее воображении. Нет, она тысячу раз фантазировала на эту тему. Однажды даже спросила об этом Нану Брук. Но та не смогла ей рассказать, что ощущает женщина, лежа в постели с мужчиной. Только ответила, что легче объяснить глубоководной рыбе прелесть солнечного света. «Одно я гарантирую, – сказала тогда бабушка. – Тебе это понравится».

И верно.

Клейтон тяжело вздохнул и пошевелился. Его пальцы задели грудь Аурелии. Показалось, что миллионы крошечных игральных фишек рассыпались у нее под кожей. Уставившись на брезентовую стенку палатки, Аурелия положила руку под голову и приказала себе спать. И даже не заметила, как заснула, пока ее не разбудил стон Вальдо.

Девушка хотела выскочить из мешка и ринуться к нему, но Клейтон прижимал ее своей тяжелой рукой. Аурелия прислушалась. Нет, Вальдо молчал. Это был порыв ветра.

Аурелии хотелось спать, и она попробовала снять с себя руку Клейтона, но неловкое движение только разбудило его. Они одновременно повернулись на другой бок и оказались лицом друг к другу. Клейтон был гол выше пояса. Аурелия не посмела посмотреть ниже, но его такие мелочи, видимо, не смущали. Пытаясь вечером ослабить корсет, она расстегнула платье, и теперь ее полные розовые груди были видны из-под сорочки; волосы растрепались во сне и беспорядочно падали ей на шею и плечи.

– Все понятно. Медведь убил меня. Я умер, и моя душа отправилась на небо, а вы – ангел, указывающий мне дорогу. – Клейтон зевнул и потянулся, заняв все свободное пространство в мешке и вынудив Аурелию лечь на спину. – Я давно хотел поцеловать ангела.

С этими словами он подложил руку ей под голову и прильнул к ее губам.

Напряжение, которое терзало Аурелию ночью, прорвалось наружу. Сегодня они оба живы, а завтра могут погибнуть в этой забытой Богом стране. Если она хочет узнать, что такое – быть с мужчиной, с этим мужчиной, то лучше узнать это сейчас. Другой возможности может не представиться.

Она обняла Клейтона за шею и прижалась к нему. Их поцелуй затянулся. Вспомнив сцену, изображенную на китайской ширме, Аурелия изогнулась и прижалась к Клейтону. И тут же почувствовала, как его язык толкается ей в рот – словно спрашивая, согласна ли она. Аурелия покорно приоткрыла губы.

Клейтон погладил ее грудь, нежно сжал пальцами и тихонько потянул ее сосок. Даже сквозь запутавшуюся у них между ног юбку, она чувствовала, как сильно он ее желает, и это вызывало восторг.

– Как я тебя хочу, – прошептал он, раздвигая коленом ее ноги. – Изнываю…

Если бы Аурелия в эту минуту умерла, то умерла бы счастливой, успев познать, что такое страсть.

Но она уперлась руками ему в грудь.

– Послушай. – Глубоко вдохнув, она попыталась укротить свою страсть. – По-моему, Вальдо просыпается.

– Да нет, это ветер.

Аурелия оттолкнула Клейтона и вылезла из спального мешка. Быстро натянула сапожки и, не зашнуровывая их, подошла к Вальдо.

– Мне следовало уделять больше внимания пациенту, чем своим…

– Плотским желаниям? – подсказал, садясь, Клейтон. – Нашим плотским желаниям.

Стараясь его не слушать, Аурелия проверила пульс Вальдо. Он был сильный и ровный.

– Ну как он? Держится? Вот и хорошо. А теперь иди сюда.

Клейтон пожирал ее жадным взглядом. Она увидела, как вздымается его обнаженная грудь, и почувствовала собственное томление. Аурелии очень хотелось сделать так, как просил Клейтон, но она только покачала головой:

– Не могу.

«Боже, я ведь предлагала ему себя, как распутная девка! Но и он хорош!» И, повернувшись спиной к Клейтону, принялась приводить в порядок свое белье. От его небритых щек грудь порозовела, и Аурелия все еще ощущала на ней прикосновение мужчины. Не в силах превозмочь себя, она представила себе, как его руки и его язык ласкают ее грудь. Аурелия закрыла глаза и вздрогнула, потом принялась торопливо застегивать платье, не замечая, что сует пуговицы не в те петли.

– Минутная слабость, – сказала она, пытаясь убедить не столько его, сколько себя. – Желание, порожденное бедой. Такое не должно было случиться. И об этом лучше забыть.

– Что ж, если можете забыть – забывайте. – Клейтон вылез из мешка и схватил свою одежду. – А я не могу.

Аурелия отвела глаза, чтобы не видеть, как он одевается, но случайно повернулась как раз в ту минуту, когда Клейтон застегивал брюки. Бросив на девушку негодующий взгляд, он сказал:

– Одно мне ясно. Больше я здесь не останусь. Еще одну ночь в этом спальном мешке я не выдержу.

– Неужели вы совсем не в состоянии контролировать свои… аппетиты? – спросила она.