Золотые волки

Энрике помог ей подняться на ноги. Она практически не слышала его голоса, словно он кричал ей издалека:

– Уходим! Быстрее!

Выход был всего в паре метров от них. Один шаг, затем другой, и вот они уже сорвались на бег. Звон стеклянной двери. Стук каблуков по асфальту. Запах огня щекочет ее обоняние.

Она случайно прикусила язык, и рот наполнился вкусом железа и соли, а в ушах все еще звенело последнее слово незнакомого мужчины:

– Революция.

10 Лайла

На мгновение Лайла перестала дышать.

От слов Гипноса у нее закружилась голова.

Уже через час Тристан с Северином будут мертвы.

– Что я должна сделать?

Гипнос хлопнул в ладоши.

– Я обожаю, когда мне задают этот вопрос.

Лайла прищурила глаза.

– Почему бы тебе не… – начала она.

Гипнос проигнорировал ее и подошел к туалетному столику, над которым висело большое зеркало в золоченой раме.

– Позволь кое-что тебе показать.

Гипнос прижал руку к стеклу, и по нему прошла рябь. Вместо отражения комнаты Лайлы оно показывало зрителей, наблюдающих за происходящим на сцене. Мужчины поджигали свои сигары, а официантки с крыльями из газетных листов порхали между столиками. На крыльях можно было разглядеть заголовки, повторяющие слова французской конституции: Свобода, Равенство, Братство. Лайла недоверчиво посмотрела на Гипноса. Только куртизанки и танцовщицы Дворца Сновидений знали о возможностях здешних зеркал.

Он заметил ее взгляд и пожал плечами.

– Прошу, ma chère, неужели ты думаешь, что я впервые в комнате танцовщицы?

Лайла хотела ответить, но резкое движение в зеркале отвлекло ее внимание. Сфинкс.

– Мы ожидали появления Сфинкса, – в ее голосе слышалась тревога. – Так что это не новость…

Гипнос указал на зеркало. В восточном зале находился еще один Сфинкс. Он неторопливо расхаживал взад-вперед, а за ближайшим столиком сидел посыльный Дома Ко́ры. На секунду Лайла почувствовала облегчение. Может быть, Тристан с Северином появились во Дворце раньше, чем она ожидала. Может, Тристан уже подбросил посыльному подделку.

– Должно быть, это Северин…

В этот момент, прямо по расписанию, через западный вход в зал вошел третий Сфинкс. Рядом с ним шел детектив из главного управления национальной безопасности в стандартной униформе. Северин и Тристан.

Тристан заметил посыльного Дома Ко́ры, сидящего за столом в противоположном конце зала.

– Не надо! – крикнула Лайла.

Она знала, что кричать бесполезно: зеркало передавало только изображения, но не звуки. Они не могли ее услышать.

Если он пойдет вперед, она потеряет его из виду. Зеркало позволяло видеть только определенную часть зала. Судя по всему, Тристан собирался сделать шаг вперед, но кто-то потянул его обратно. Вдруг из-за ближайшего столика поднялась группа мужчин, которые закрыли собой вид на Северина и Тристана. Когда посетители отошли, Лайла заметила, что ее друзья спрятались за широкой мраморной колонной. Настоящие Сфинксы могли узнать самозванца в любой момент. У нее перед глазами промелькнула страшная картина: Тристан с Северином лежат на полу в луже крови.

Лайла резко обернулась и посмотрела на Гипноса.

– Ты должен передать им сообщение! Кроме того, ты же патриарх Ордена. Разве ты не можешь отозвать Сфинксов?

– Когда я выхожу за порог своего дома, все мои действия записываются и передаются Ордену в конце каждого месяца, – сказал Гипнос. Он дотронулся до лацкана своего пиджака, к которому был прикреплен мнемо-жучок в виде мотылька. Неудивительно, что он пришел сюда. Во всех гримерных комнатах действие записывающих устройств блокировалось.

За дверью начали бить в барабаны, а значит, настала очередь Лайлы выходить на сцену. Девушка окинула взглядом нарядный костюм Гипноса: от жучка-мотылька до запонок в виде полумесяцев.

– Все твои украшения помечены знаком Дома?

Во взгляде Гипноса появилось неприкрытое высокомерие, и он нежно погладил свою брошь в виде полумесяца.

– Конечно. Они слишком красивые, чтобы попасть в руки какому-нибудь простолюдину.

У Лайлы появилась идея. Она расстегнула верхнее платье, из-под которого показался ее сверкающий костюм под названием «Ночь и звезды».

Брови Гипноса подскочили вверх.

– О, небеса, – сказал он. – Я ничуть тебя не виню, ведь передо мной сложно устоять. Но я не хочу, чтобы наши сообщники погибли из-за моей привлекательности.

– Твоя честь в полной безопасности, – подмигнула Лайла. – Как ты смотришь на то, чтобы устроить небольшую драму?

Она скинула остатки верхнего платья и дотронулась до чокера. Уже через мгновенье ее спину щекотали павлиньи перья.

В тусклом свете блеснула улыбка Гипноса.

– Милая, я живу ради драмы.

Энигма не появилась на сцене по расписанию.

Она вообще не появилась на сцене.