Золотые врата. Трилогия (СИ)

– Короче не получится. Я сублимирую сейчас тот материал, на освоение которого у вас уйдут месяцы, если не годы. Индоарицы, вероятно через тибетских атлантов, знали о существовании Атлантиды. В каждом селении принимали меры, чтобы через зоны геомагнитных аномалий к ним не проникла нечисть. Профессор Барченко искал «Золотые Врата» на Новой Земле, хотя с относительным успехом он мог вытащить нежить прямо к порогу известного здания на Лубянке. Просто на Новой Земле это сделать проще, но в любом случае в ритуале открытия «Врат» должна участвовать Мать‑хранительница, Белая Праматерь. Ею была Лада Алексеевна Белозерская. Насколько мне известно, она передала знание о ритуале своей внучке – Анне Кручинской, вашей… э‑э‑э… подруге. Теперь она станет объектом охоты для тех, кто «опекал» госпожу Белозерскую от имени правительственных спецслужб, для дураков, «ищущих посвящения» и одержимых демонами, сиречь, ставленников подземного мира.

Корсаков, только и мечтавший о том, когда магистр закончит вещать и оставит его в покое, насторожился.

– Лада Алексеевна сказала, что передает знание Анюте, а силу мне. Что это значит?

– То, что применение силы способен верно контролировать лишь мужчина благодаря особенностям своего сознания. Женщины, конечно, и слышать об этом не хотят, но вы‑то знаете, что в большинстве им присущи импульсивность и отсутствие логики. Принятие женщинами решений зависит от интуиции, и, как это не прискорбно, подсознание превалирует над доводами разума. Я думаю, вам отведена роль… как бы это правильно выразить?… наставника… нет, регента, что ли, при царствующей, но не обремененной жизненным опытом особе. И еще, Игорь Алексеевич, понравится вам или нет, но род Матерей‑хранительниц не должен прерваться на Анне Александровне.

– Она только об этом и мечтает, – пробормотал Корсаков.

– Торопиться, конечно, не следует, но…

– Я вас успокою: мы не торопимся.

– Ну, у меня просто камень с души свалился, – магистр скривил губы.

– А почему бы вам самим не заняться Атлантидой? Возможности у вас немалые, это я хорошо помню.

– Орден не занимается обитателями Нижнего мира, – терпеливо пояснил магистр, – не наша епархия. Устранять тех, кто прорвался в этот мир, кто ищет связи, кто «одержим бесами» Нижнего мира – это наша прерогатива. Мы даем им то, чего так алчут их хозяева, – магистр сбился на пафос, но похоже, он произносил формулу, принятую при основании своего ордена, – свет и пламя. Огонь аутодафе и ослепляющий солнечный свет.

– Ваш орден, случайно, не Игнатий Лойола основал? – спросил Корсаков.

– Он лишь подбросил веток в затухающий костер, – сухо ответил магистр.

– Сплошные метафоры… Ну, а что вы посоветуете мне по старой дружбе?

– Один мудрец сказал: совета обычно спрашивают, чтобы ему не следовать, но я все же пренебрегу этим предупреждением. Рекомендую вам оставаться нейтральным и не терять свободы выбора. Заключить сделку с Нижним миром, неважно с какой целью, великий соблазн, которого трудно избежать. Однако обратного пути не будет. Бесам служат, но еще никому не удавалось подчинить их своей воле. Не пытайтесь даже пробовать, несмотря на перешедшую к вам силу – вы еще не умеете ею управлять. Вы проиграете. И, как следствие, попадете под удар ордена.

– Может, мне перейти на службу к вам? – вкрадчиво спросил Корсаков.

– Не искушайте, Игорь Алексеевич. Вы не представляете, что значит вступить в наши незримые ряды. Железная дисциплина и гарантия рано или поздно погибнуть по приказу. Позвольте сделать вам комплимент: вы из тех, кто сам выбирает дорогу и врагов, так оставайтесь вольным в своих решениях. И все же, вы поселились в неспокойном районе…

– Об этом я, пожалуй, знаю больше вашего.

– Я не имею в виду криминал и прочее. Вы знаете, как раньше назывался район, прилегающий к нынешнему Арбату?

– М‑м‑м… так сразу и не вспомнить.

– Район назывался Чертолье. Вас этот топоним не наводит на размышления?.

– Я не настолько верующий человек, – пожал плечами Корсаков.

– Это ваши проблемы. А вот человек глубоко верующий озаботился тем, что ездит к иконе Пречистой Девы по дороге, в названии которой упоминается имя врага рода человеческого. Так указом царя Алексея Михайловича в середине семнадцатого века Большая Чертольская улица стала именоваться Пречистенской, а Чертольские Ворота – Пречистенскими. Еще раньше там было урочище с глубоким оврагом, по дну которого тек ручей Черторой, – магистр помолчал, выжидающе глядя на Корсакова. – Соотнесите это с тем, что я говорил вам раньше по поводу шахт, провалов в земной коре и так далее, и вы поймете, что район улицы Арбат для вас не самое спокойное место.

– Угу. Я вот сейчас все брошу и уеду куда подальше, – проворчал Корсаков.

– Ну, как знаете…

Открылась дверь квартиры Лады Алексеевны. Двое санитаров, ударяясь о косяк, вынесли накрытые простыней носилки. Следом, давая через плечо указания врачу «скорой помощи», выступал Александр Александрович. Капитан Симонихин замыкал шествие.

– Капитан, – Сань‑Сань приостановился, пропустил вперед врача, – вы все поняли относительно завещания?