Золотые врата. Трилогия (СИ)

– М‑м‑м… не знаю, должен ли ты об этом знать, – как бы разговаривая сама с собой, негромко сказала Анюта. – А впрочем, если уж мы вместе, то я ничего скрывать не стану. Ко мне приходила эта женщина. Ну, Мария… как там ее?

– Мария? – не сразу понял Корсаков, – О черт! Хельгра?!

– Да.

– Когда?

– Ночью, сразу после того, как ты уехал. Можно даже сказать, что не приходила, а явилась, что ли. Жаль, что знание, переданное мне бабушкой, открывается слишком медленно. Я немного испугалась… да, что там, запаниковала, как барышня, впервые раздвинувшая ножки. Правда, испуг быстро прошел. Мне кажется, она этого не ожидала, но тут уж сама виновата: здорово меня разозлила.

– Чего она хотела?

– Чего хотела? – задумчиво переспросила Анюта.

Она резко затормозила, позади возмущенно засигналили – машина встала прямо посреди проезжей части. Анюта включила аварийные сигналы.

– Пошел ты! – она на мгновение обернулась к окну, высунула по локоть руку с оттопыренным средним пальцем и вновь повернулась к Корсакову: – Она хотела знать, почему ты со мной. Чем я тебя приворожила, ну и так далее.

– А ты что сказала?

– Точно не помню. Видишь ли, она отразилась в зеркале, когда я в него смотрелась, а у меня после того, как я услышала зов о помощи, голова шла кругом. Она разделась и я… не я, а мое отражение, оказалось рядом с ней. Мы стояли рядом и сравнивали друг друга. Совершенно идиотское положение.

– Да уж, – пробормотал Корсаков и, мечтательно закатив глаза, добавил: – Хотел бы я поучаствовать в этом поединке. В качестве судьи, конечно.

– Тебе все шуточки, – Анюта закусила губу.

– Ну, ну, радость моя, – Корсаков привлек ее к себе. – Ты что, настолько в себе не уверена?

– Она очень красивая. Просто невероятно красивая, – вздохнула Анюта.

Корсаков облизнулся и плотоядно причмокнул:

– Ты полагаешь?

– Да, что есть, то есть, – Анюта завела двигатель, глянула в зеркальце и тронула машину.

– Ну, собственно, фигура у нее, практически, безупречна, – глубокомысленно заявил Корсаков.

– Не сказала бы, что безупречна, – с деланным равнодушием заметила Анюта. – Грудь у нее обвисшая.

– Серьезно?

– Ну, если ты думаешь, что это не так, то у тебя просто испорченный вкус, – Анюта пожала плечами. – Конечно, обвисшая!

– А на ощупь и не скажешь, – пробормотал Корсаков.

– Что значит «на ощупь»? – взвилась, было, Анюта, но тут же обмякла. – Ах да, ты же с ней трахался. Все равно у меня грудь крепче и форма лучше.

– М‑м‑м…

– Ты что, сомневаешься? А бедра? Ты видел, какие у нее бедра? По‑моему, имея такие бедра, ходить нужно только в безразмерном балахоне. Неприемлемо широкие бедра! Я не видела ее сзади, но уверена, что у нее целлюлит!

– Однако ноги у нее стройные и длинные, – продолжал гнуть свое Корсаков.

– Щиколотки тонковаты, – безапелляционно заявила Анюта, – и ступни слишком маленькие для ее роста.

– А какая она гибкая! Ты бы только видела, что она может…

– Да не больше меня. Она же старуха, милый мой! Представляю, как у нее кости скрипят. Ты что, любитель антиквариата? Да я тебе такое покажу…

Анюта осеклась, взглянула на Корсакова. Тот едва сдерживал смех, но, увидев, что разоблачен, заржал во все горло.

– Ты издеваешься! – Анюта бросила руль и заколотила его кулачками.

Прикрываясь одной рукой, Корсаков схватился за руль.

– Я тебе покажу гибкая, я тебе устрою на ощупь! – продолжая дубасить его, вскрикивала Анюта.

– Ну, все, все, сдаюсь… сдаюсь, говорю, – Корсаков улучил момент, схватил Анюту за шею и впился губами в полуоткрытый рот, успев при этом убедиться, что впереди дорога свободна.

Она некоторое время сопротивлялась, но потом расслабилась и жадно припала к нему, отвечая на поцелуй. Корсаков чуть повернул руль, направляя машину к обочине. Постепенно замедляя скорость, «daewoo» остановилась.

– Какой ты паразит, – пробормотала Анюта, отрываясь от Корсакова и тяжело дыша.

– Есть немного, – согласился тот.

– Я тебя хочу. Прямо сейчас.

– Никогда не трахался в машине на Садовом кольце, – сказал Корсаков. – Но лучше это делать ночью. Поехали домой.

– Уф‑ф, – Анюта посмотрелась в зеркальце заднего обзора, поправила волосы. – За такие шутки, знаешь, что?

– Что?

– Отдать тебя этой старухе на съеденье.

– И в правду отдашь?

– Вот тебе! – Анюта состроила из пальцев фигу. – Сама съем! Сегодня же. Вот только приедем, – пообещала она.

Однако исполнение обещания пришлось отложить. Свернув в переулок, ведущий к особняку, Анюта коротко выругалась. Корсаков хоть и поморщился – сколько времени убил, пытаясь объяснить, что женщине так выражаться не пристало, – на этот раз был с ней солидарен.

Возле особняка стоял знакомый черный джип, размерами сравнимый с автобусом, а под окном похаживал, по‑хозяйски оглядывая дом, Александр Александрович Кручинский. Двое охранников, один со стороны Арбата, другой – с Сивцева Вражка, оберегали его от неожиданностей.

– Не иначе за долгами приехал, – пробормотал Корсаков.