Золотые времена

Матрай Докука поднял глаза и увидал Ривалдуя.

Тот не то висел, не то орлом парил под потолком, намертво заткнув собственным задом вдребезги разбитый иллюминатор, и совершал руками отчаянные пассы, силясь высвободиться из капкана.

– Кэп! – неожиданно высоким голосом позвал он. – Меня тут прищемило… Больше не могу…

– Ну, чего, чего? – сердито огрызнулся капитан. – Чего тебе неймется?

– Жмет, – простонал Ривалдуй. – Везде. И поддувает… Ты попробуй-ка вот так…

– Ах! – взмахнул рукой капитан. – Потерпеть не можешь! Поддувает… Неженка! Зато в сортир ходить не надо. Поднатужился – и все дела… А у меня действительно беда. Я парик потерял!

– Да ладно, кэп, – взвыл Ривалдуй, – кому ты нужен в своем парике?! Лысый и лысый. Подумаешь, голова! Это же не зад, чтобы в штанах ее держать!

– Ну, знаешь!.. Уж такой пакости я от тебя совсем не ожидал! – едва не задохнулся от негодования Матрай Докука. – Ты еще сравни…

Он не договорил, вконец взбешенный, отшвырнул ногою кресло и, найдя под ним измятый и разорванный парик, с проклятьем водрузил свое сокровище на место.

Затем сумрачно огляделся по сторонам.

– Пупель где? – спросил он несколько секунд спустя. – Не видно с высоты?

– А вон – под пультом прячется.

Матрай Докука, не утруждая себя, чтобы нагнуться, сунул руку под пульт, пошарил немного и вытянул оттуда насмерть перепуганного Пупель Еню.

Тот на ногах не держался, норовил все юркнуть обратно и при этом тихо, беспрестанно подвывал.

– Стой смирно, Пупель, – властно приказал Матрай Докука. – Ты же молодец! Швейцар по штату. Менеджер стояния у двери. На ногах обязан быть всегда! Не то разжалую.

– Что, на какую-то планету сели? – спросил Пупель Еня отрешенно. – Так, кажись?

– Тебе вот только кажется, а по мне такие ветры гуляют! – отчаянно и безуспешно дергаясь в иллюминаторе, подал голос Ривалдуй.

– Да нет, братцы, все в порядке, – вздохнул Матрай Докука. – Откуда взлетели – туда и свалились. Можно сказать, что и сели…

– Ну? – изумился Пупель Еня. – Вот так приключение!.. А я уж тут подумал: новые миры… Нет, что-то мне не по себе. Пойду прилягу…

– Нечего! – дернул его за рукав капитан. – Нашел момент! И все-то норовит, и все-то норовит… Потом отлежишься! Проверь-ка для начала, какие приборы уцелели.

– Вытащите меня! – потребовал Ривалдуй.

– Ты, главное, не суетись, – заметил капитан. – Полезно суетиться на поминках, чтоб всё было в лучшем виде. А сейчас – чего? Учу тебя, учу, а толку… Голова цела, и хорошо. Успеешь.

– Импотентом я успею стать, – заблеял тонко Ривалдуй, кривясь. – Тебя бы эдак прищемило!.. Мне и голова ни к черту будет не нужна!

– Подумаешь, потеря! – хмыкнул капитан. – А у меня беда: порвался паричок, на нос съезжает. Надо зашивать… Не очень-то я в этом деле смыслю… Может, ты умеешь? Я найду иголку с ниткой, ты попробуй – руки-то свободные…

– Кэп, ну имей же совесть, я умру сейчас! – заквохтал Ривалдуй.

– Вот этого – не надо, – строго произнес Матрай Докука. – Обожди. Я помню о тебе, я помню. Ты же молодчина. Наш гусар и, так сказать, бармен… Обязан быть всегда на рубеже – вот как сейчас, к примеру… А не то – разжалую. Да!

Ривалдуй собрался было что-то возразить, но лишь беспомощно махнул рукой и тихо зарыдал.

Меж тем Пупель Еня, обведя блудливым взглядом всю каюту, бочком, по кратчайшему пути, прошелся вдоль всевозможных шкафчиков, быстро открывая и закрывая их, покрутил ручки на пульте, понаблюдал, как в самых укромных уголках мигают аварийные и прочие сигнальные лампочки, и остался исключительно доволен.

– Все цело и почти на месте, – деловито сообщил он. – Разве что посуда из буфета малость…

– Склеим, – успокоил Ривалдуй. – А если вовсе на кусочки, будет дополнительный балласт – швырять на старте. Пригодится!

– Вот звездолет! – с пафосом начал капитан. – Вот, доложу вам, зверская машина! Топором, небось, тесали, душу вкладывали, без единого гвоздя… Ни в жизнь не расшибешь! Теперь так не умеют… Да уж… Утеряли дедовский секрет.

Тут вдруг глаза у Ривалдуя сделались квадратными, он жутко побелел – так что и при скудном освещенье это было видно – и, заикаясь, прошептал:

– Меня там кто-то шлепнул.

– Птичка села, – предположил Матрай Докука.

– Да какая, к черту, птичка?! Шлепнул! От души… Эй, вытащите меня отсюда! Они там теперь от моих штанов заклепки отковыривают!

Это и решило его горькую судьбу.

Матрай Докука и Пупель Еня, поплевав на ладони, схватили Ривалдуя за руки, ногами сами уперлись в стену и дернули, что было сил.

– Оторвете! Спятили вы, что ли?! – взвыл дурным голосом Ривалдуй. – Подцепите чем-нибудь!

– А это мысль! – признал Матрай Докука.

Пупель Еня опрометью бросился к чуланчику и выволок оттуда здоровенный лом.

– Загадка: в одно ухо влетает, а в другое – вылетает. Что такое? – вдруг хихикнул капитан. – Отгадка: лом.

– Садисты! – ухнул Ривалдуй.

– Нет. Лучшие друзья и компаньоны, – возразил азартно Пупель Еня. – Ну-ка, не дыши! Совсем… А лучше – съёжься! Как сумеешь. И замри! – скомандовал он и, поднажав, с трудом просунул лом меж кромкою иллюминатора и ривалдуевым боком. – Теперь – терпи… Еще немного… Р-раз!