Золотые земли. Совиная башня

– Меня предупредили, что те же люди отправились сегодня за отцом.

Ярополк помрачнел ещё больше.

– Будем ждать рассвета, – повторил он. – Останься пока со мной, скоро придут целители. И эй, дружина, – прокричал он громче. – Не прогоняйте гостей. Это Ночь костров, нужно уважить любого, кто сам не нарушил закон. А этих, – он махнул в сторону убитых рабов, – бросьте в огонь.

Прикрывая обожжённую шею, Вячко покосился на брата. Ярополк побледнел, из раны его сочилась кровь, но он сидел прямо, гордо держал голову, и глаза гневно сверкали.

– Ты молодец, Вячко, – проговорил он едва слышно. – Если бы не ты, я бы погиб. Я ничего не смог против них сделать. Ничего…

– Они чародеи, обычный человек не может им противостоять.

– Тогда как у тебя получилось?

Вячко притянул к себе дедовский меч, провёл пальцами по рукояти, обводя крылья совы.

– Этот меч второй раз уже спасает меня от колдунов. В нём есть что-то особенное, но я не знаю, что именно.

– Меч, которым побороли Змеиного царя… Что ж, Вячко, тогда буду надеяться, что этот ящер-крадущий-солнце сначала решит познакомиться с тобой.

– Я постараюсь быть рядом, – пообещал Вячко.

Ярополк положил руку ему на плечо, лицо его было уставшим, он с трудом держался в кресле.

До самого утра никто, кроме людей князя, больше не приближался к костру Ярополка. Напротив, люди спешили уйти подальше, даже Неждана пропала.

Вдвоём в окружении гридней, дружинников и целителей братья прождали до утра. И когда потухли костры по всему берегу, а люди разошлись спать, когда минул день и наступил поздний вечер, до столицы долетел голубь из Лисецка: там минувшей ночью был убит колдунами из Дузукалана Великий князь Мстислав.

Рдзения, Совин

Столица Рдзении походила на огромный ларец лойтурских мастеров, наполненный до самых краёв переливчатыми звуками музыки. Молитва Создателю доносилась со всех сторон. Люди пели и несли по улицам зажжённые свечи. Это было похоже на сказку. Дара застыла на крыльце, от удивления не в силах сдвинуться с места, пока Милош не взял её под руку и чуть подтолкнул вперёд.

– Неужели ты боишься молитвы, как и положено всем ведьмам? – прошептал он ей на ухо.

Дара задорно улыбнулась:

– Как ты остроумен.

– Видимо, достаточно остроумен, раз ты даже не придумала, какую гадость сказать мне в ответ.

Веся оглянулась на них, ревниво наблюдая. Дара отстранилась от Милоша, но дальше они всё равно пошли плечом к плечу.

– Все смотрят.

– Не притворяйся такой скромницей, тебе не идёт, – рука чародея скользнула на её талию.

Горица и Ежи ступали впереди, а рядом с ними Весняна, наряженная как на большой праздник: в ушах у неё сверкали подаренные Милошем серьги, на голове новый дорогой платок, купленный им же. Даре он подарков не дарил.

Улица Королевских мастеров свернула на Звериную тропу. От яркого света и гомона голосов у Дары закружилась голова. Куда ни глянь, повсюду были люди. Точно речной поток, толпа текла с запада на восток к Рассветному Храму. От храма через ворота народ вели уже Пресветлые Братья во главе с Пресветлым Отцом, они направлялись к берегу Модры, чтобы встретить рассвет и проститься с Долгой ночью, прогнать Аберу-Окиа, когда наступит конец её власти.

Повсюду встречались Охотники. В Долгую ночь они с особым усердием следили за порядком и за тем, чтобы навьи духи не навредили добрым людям.

Дара догнала сестру и пошла позади Горицы. Именно кухарка настояла, чтобы Весняна и Дарина отправились с ней на рассветный ход. Соседи шептались между собой о ратиславках, поселившихся у Стжежимира, и если Веся вызывала меньше подозрений, доброжелательно общалась с местными кумушками и исправно ходила в храм, то появление новой ученицы целителя не на шутку встревожило всех. Видано ли, чтобы женщина занималась лекарским делом? Не иначе, она знахарка, а то и вовсе ведьма.

В Совине на Ночь костров всё было иначе, чем в родном Заречье, и в то же время похоже. Так же пели песни, так же угощали всех сластями и яствами, так же улыбались радостно, только не скрывали лица и не плясали, а молились Создателю и поздравляли друг друга с тем, что ночи отныне станут короче и зима пойдёт на убыль.

Пахло воском. Тысячи огоньков, тысячи свечей, тысячи людей на улицах Совина.

Со всех концов лилась песня. Дара смотрела по сторонам в волнении и с пугающим трепетом. В храмах обычно пели дети и женщины чистыми, точно звон серебряного колокольчика, голосами, но в эту ночь на улицах города пели все, и пусть голоса их по отдельности были хриплыми от мороза, грубыми или писклявыми, тонкими или низкими, но все вместе они сливались в чудесную песню, которая заставляла сердце сжиматься от щемящей тоски. Она несла свет, тепло и радость. В едином порыве люди славили Создателя. Дара видела, как шевелились губы Милоша, слышала, как старательно пел Ежи, как вторила ему Веся. Дара и сама была бы рада присоединиться, но слов она не знала, да и Создателю не поклонялась.