Золушка 101

Алексей вдохнул полной грудью и, засунув руки в карманы джинсов, постоял на крыльце. Если закрыть глаза, то словно и не было последних шести лет. Или он ушёл раньше? Молодой человек прислушался к умиротворённому шуму деревьев в саду. Затем поглядел, как покачивались белые резные качели, а под ними валялась одна из игрушек близнецов.

Громов подошёл к ним, наклонился и поднял куклу. Судя по бешеным ярким краскам – это собственность Юльки, что и было написано фломастером прямо на лбу пластиковой девицы с малиновыми волосами. Старшим дочерям Натальи было по пять лет. Сейчас мачеха решила увеличить число шумной мелочи в доме и ждала прибавления. Врачи обещали сына.

– Здравствуй, Айвенго, – прозвучал за спиной мелодичный голос.

– Хватит меня так называть, – проворчал Алексей, поворачиваясь к хозяйке дома.

– Рыцарь, лишённый наследства… – потянула мачеха, – есть хочешь? Конечно, хочешь.

Миловидная блондинка погладила свой внушительный живот и, охая, направилась обратно к крыльцу. Она не дала ему и рта открыть! Громов нехотя прошёл следом, оказываясь в нижней гостиной.

– Идём, – велела Наталья, – посмотрю, как ты ешь. Люблю, когда дети хорошо едят…

– Ну всё, прекрати, – нахмурился пасынок, – я старше тебя на два года. Какого чёрта ты носишься со мной, как мамочка?

Нижняя губка мачехи задрожала, и она шмыгнула носом, а затем прошествовала на кухню. Причём сначала туда вошёл её живот, а затем уж и его хозяйка. Наталья заправила за уши золотистые пряди, выбившиеся из длинной косы, и тяжело опустилась на стул. Сонно зевая, она наблюдала, как Алексей, вместо того чтоб поесть, опустошил половину графина с водой. Жажда мучила его весь вечер. Молодой человек подмигнул огромному дымчатому коту, который устроился на одном из стульев, и тут же услышал, как тот принялся хрипло мурчать, радуясь вниманию хозяина.

– Ну, здравствуй, Вениамин, – Алексей почесал пушистого зверя за ухом, и тот от удовольствия зажмурил свои яркие янтарные глаза.

– Как твоя спина? – участливо поинтересовалась Наталья.

– Лучше, чем твоя, – Громов наклонился к мачехе и чмокнул в светлую макушку.

– Ешь, давай! – довольная, она продолжила ворчать, привычно поглаживая живот.

Алексей открыл холодильник и вытащил первое, что попалось из продуктов, сооружая из них бутерброд. Мужчина откусил его и прислонился спиной к стене, поглядывая на Наталью.

– Где ты остановился? – она склонила голову набок, разглядывая его усталое лицо. – Я могу помочь…

– Наташ, – пасынок отложил кусок хлеба с сыром на край стола.

Мачеха тут же поджала губы, ругая себя за то, что не сдержалась. Вот дурной язык! Могла ведь начать разговор, когда он доест. Глупая…

– Слушай, я одна есть не могу, токсикоз замучил. Мне нужно, чтобы кто-то жевал рядом. Думаешь, я тебя из доброты душевной позвала? Ешь! Иначе моя голодная смерть будет на твоей совести, – кряхтя, Наталья поднялась и потянулась за сыром, откусывая его прямо с куска.

Алексей скривился, скептически глядя на её попытки проглотить сухой кусок, и пододвинул женщине стакан с водой.

– Ты жалкая врунья, – усмехнулся он, но к еде так и не притронулся.

– Он волнуется, Лёш, – внезапно сменила разговор Наталья, – хватит избегать друг друга…

– Ты меня за этим домой позвала? – нахмурился Громов. – Я не хочу говорить о нас с отцом.

– Почему не спишь так поздно, Наташ? – раздался в дверях взволнованный мужской голос.

– Ты сказала, что его нет дома… – глухо отозвался Алексей.

Он повернул голову, встречаясь взглядом с отцом. Хозяин дома словно окаменел при виде сына, и его рука разжалась, роняя на пол пальто. Молодой человек только прерывисто вдохнул и молча пошёл к выходу. По пути он поднял одежду и бросил пальто на подлокотник дивана в гостиной.

– Давайте мирно поговорим, – Наталья заметалась, оказываясь меж двух огней, и виновато улыбнулась, – поужинаем…

Видя, что оба мужчины поглядели на неё как на сумасшедшую, она схватилась за живот.

– Ох!.. О-ох… О-хо-хо-х… – бездарно изображая, что сейчас родит, мачеха одним глазком подглядывала за мужем и пасынком.

Алексей покачал головой и так же молча покинул отцовский дом. Стоило дверям за ним закрыться, Михаил развернулся к жене.

– Что ты творишь, Наташ?

– Он страдает. Виду не показывает, но я чувствую, – кинулась защищать пасынка Наталья.

– Этот мальчишка никогда не одумается. Он… он… – Громов нервно пригладил тёмные волосы.

На его висках уже серебрилась седина, а в уголках глаз пролегли тревожные морщинки. Глава семьи был привлекательным мужчиной, крепким и полным сил, именно такое впечатление создавалось при первой встрече. Но жена знала, сколько бессонных ночей провёл Михаил Громов и чего ему стоили последние месяцы. Очередная попытка свести отца с сыном провалилась. Она поджала губы и хлопнула ладонью по столу:

– Я верю в него. Он сможет. Лёшка обязательно справится!

– А я молюсь о том, чтоб этого не случилось… – глухо отозвался муж.

– Миш, ну нельзя так, – застонала Наталья, – ему тяжело.