Золушка, беги! (СИ)

— Не накручивай. А ведь Гоша сейчас думает точно также «Где же моя Юля и как там она?». — Мы приехали домой, Люда мне дала успокоительного, накормила. Хотела поменять постельное белье, где остался запах Гоши, но я строго настрого запретила ей это делать. Одела рубашку Гоши и улеглась спать.

Следующие 3 дня прошли бессмысленно и как в тумане. Днями напролет я намеренно не принимала душ, ходила в рубашке Гоши, поедала все наготовленные Людой вкусняшки и утыкалась в просмотр очередного сериала. А тем временем наше хозяйство понемногу расчищали от обгоревшего мусора, по возможности восстанавливали все, что можно было восстановить. И Сережа с Людой в этом принимали активное участие. А мне было больно заходить на наше совместное детище. Вспоминать, как мы его поднимали с колен, как выгружали новое оборудование. Как устраивали праздники, как целовались в коридорах и теплицах. От одних воспоминаний мое сердце разрывалось от боли. Душой я хотела помочь друзьям, отвлечься от депрессии и принять участие в разгребании остатков нашего былого счастья. Разумом понимала, что там начнется истерика, с которой я навряд ли смогу справиться. Да и ребята утверждали — только постельный режим и положительные эмоции. Препираться с ними желание не было, из-за состояния «ничего мне не надо». В один прекрасный момент Сережа после работы вернулся домой и сообщил о важном звонке на его номер:

— Сегодня общался с Арсением Степановичем. Завтра к утру все семейство твоего мужа сюда заявится, забрать вещи Ларика. Вещи первой необходимости собраны?

— Да! — одновременно ответили мы с Людой, а подруга добавила:

— Ну, только продукты не доложили. Колбасу сушеную, копченую, хлеб домашний, пирожки. Сейчас! — и побежала к холодильнику заниматься этим вопросом.

— Я Гоше рубашку не положила! — и убежала в нашу спальню, а по дороге Сережа комментировал:

— Приедут они примерно к 9. К этому времени все должно быть собрано. Даже и не знаю, стоит ли ему письмо клепать?

— Не перегибай палку, львенок. Это его очень расстроит, да и до Гоши текст перечитает пару человек. Может, выиграем дело, и его выпустят?

— Дай бог! Ладно, пусть через адвоката передадут послание. Так будет проще! — я сняла с себя рубашку, что не снимала последних дня 3. Запах моего тела в нее хорошо пропитался, и таким фокусом я ему смогу дать понять, что я рядом. Ощущение того, что частичка меня в рубашке в разы лучше любого письма. Сложив ее в пакет первой необходимости, я обратилась к Сереже:

— Будет просьба! Его семья не в курсе, что мы вместе, а уж тем более о моем положении. Прошу, не усугубляй. И ничего не рассказывай! — тот смотрит на меня удивленно, уточняя:

— Это как? Так ты же жена Гоши? Как это не в курсе?

— Бывает и так, Сереж. Не рассказывай, ладно?

— Юль, ты пойми. Слово Гоши для меня страшнее закона. А он четко дал понять, что ты его супруга. И мне не важно кто знает, не знает, на каких основаниях и другая херня. Жена — значит жена. И твои интересы я буду отстаивать также как и Гоши. Вы с ним одно целое, одна семья. И в этом я их буду убеждать. О твоем положении — дело ваше, семейное. Сами решайте кого радовать, а кого не стоит. — Ну, хоть на этом ему спасибо. Ложилась спать выпив успокоительный чай Люды. В прошлую нашу встречу глава их семейства не особо был рад нашему знакомству, думаю, и завтра будет что-то похожее. На следующее утро я себе места не находила. С самого утра носилась по дому как ошпаренная. Пять раз перепроверяла, что мы могли забыть. Устроила уборку в двух домах, и продлилась она до приезда долгожданных гостей. Нагрянули они к нам в семиместном черном минивене. Из машины выбралось много мужчин в черных пиджаках и одна девушка в белой куртке. Среди угрюмых лиц, она смотрелась на их фоне как доброжелательный ангел. Вещей было немного. Два чемодана взял Сережа, пакет с вещами первой необходимости несла Люда, а я подходила к ним с пустыми руками. Заметили гости нашу компанию сразу на выходе из калитки. Все семейство увидев меня было невообразимо удивлено, а их отец, Арсений Степанович недоволен. Тот сложил руки на груди и недовольно махал головой. Подходя к их компании, от братьев Гоши я слышала фразы:

— А как Полякова тут оказалась?

— Что она тут делает? — девушка ошарашено на меня смотрела, а отец к высказываниям добавил:

— И не сомневался, что к нашему горю будет причастна злополучная Золушка. — А мы уже окончательно подошли. Сережа поставил вещи на землю, Люда свой пакет на них, и он поочередно всем жал руку, со словами:

— Приветствую, Арсений Степанович. Вот Лари вещи, вот вещи первой необходимости. Вы про Юлю? Та она уже не золушка, а жена Ларика.

— Прр, шутник года. — Возразил один из братьев.

— А я Тор, бог грома и дождя. — Добавил другой.

— В каком смысле жена? — уточнила их сестра.

— Значит так, самозванка. Держитесь от моего сына и нашей семьи подальше, ради вашего же блага. Вы уже обеспечили немало проблем.

— Гоша — член НАШЕЙ семьи. Не сунь свой нос не в свои дела. — Добавил самый высокий брат.

— Да угомонитесь вы! — встряла девушка.