Золушка для босса

Сам чай в чашках сомнительной чистоты вообще никто не пьет Царевичев и мой папаша принимаются обсуждать совершенно непонятные для меня вещи из мира художественного искусства, а притихшая мачеха сидит между ними и кисло размешивает ложечкой сахар. Ну а я смотрю на Царевичева.

Какой же всё-таки он потрясающий — мой босс, мой любимый человек. Мужчина с самой большой буквы.

Он не просто влез в мою душу и сердце. Он проник в самые тайные и неприятные уголки моей прошлой и настоящей жизни, но не для того, чтобы потоптаться там и оставить грязные следы пустого любопытства, нет.

Он вытащил на свет мои самые большие и тяжелые проблемы, чтобы рассмотреть их внимательно и тут же разобраться с ними на свой решительный манер. Чисто по- мужски, не откладывая в долгий ящик.

Господи, как же я люблю его… Как же я его люблю.

Сижу тихо, как мышь. Поглядываю на него, не в силах сдержать чувств, сияющими глазами. И ничего не могу с собой поделать. Когда отец ненадолго убегает в соседнюю комнату, чтобы показать новый хоррор-набросок, Царевичев чуть наклоняется в мою сторону и еле слышно произносит:

— Когда ты так смотришь на меня, Катя, то ты очень, очень рискуешь.

Я сразу же отвожу взгляд в сторону и вижу, что Альбина наблюдает за нами с неприятной усмешкой. Она разжимает пальцы, и чайная ложечка со звяканьем падает в чашку.

— Катенька… — вкрадчиво начинает она. — А что ты решила насчёт Настюши? Ты ведь пошутила утром, да?

— Нет, — мотаю я головой, и глаза мачехи холодеют.

— А что насчёт Настюхи-то? — рассеянно вклинивается мой папаша, возвращаясь со своим наброском в руке.

У меня резко потеют ладони. Надо успеть рассказать всё отцу раньше, чем Альбина, но язык как онемел.

— Да вот Коль, — сварливо заявляет она, — дочка твоя решила лишить тебя родительских.

— Ваша дочь, Николай, — резко перебивает ее Царевичев, — попросила меня позаботиться о вашем будущем. И чтобы вы всецело могли посвятить себя карьере перспективного художника, она решила оформить опеку над младшей сестрой на себя. Исключительно во избежание ненужных юридических проблем для вас обоих. Тем более, что фактически ваша младшая дочь и так находится под ее опекой с самого раннего возраста. Вы же не против?

К чести папаши, на его лице появляется тень стыда. Он сконфуженно косится на меня, потом тяжело вздыхает.

— Врать не буду, Артём Александрович, родитель из меня плохой, что уж тут скрывать. Привык я, что Катюха всегда на себя брала ответственность. Да и тяжело мне как-то девчонок одному воспитывать было. Были бы сыновья, как-то сообразил бы, а дочки — это ж темный лес вообще. — папаша кривовато улыбается мне. — Но Катюха выросла хорошей девочкой, несмотря ни на что. Золото, а не девчонка.

— Согласен с вами, — кивает Царевичев, улыбаясь мне одними глазами и поднимается с продавленного дивана. — Она — лучшее, что вы создали в своей жизни. Подумайте об этом на досуге… А сейчас нам пора. Хорошо подготовьтесь к выставке, Николай. Аристарх свое дело знает. И вы можете очень скоро проснуться знаменитым человеком.

Глава 12. Мания преследования

— Ваш заказ.

Вежливо улыбаясь, официантка ставит перед нами по чашечке чайного пуэра и свежайшие круассаны на белоснежных блюдцах При этом она не забывает кокетливо стрельнуть глазками в сторону Царевичева, безошибочно чуя в нем то, что моя опытная подруга Людка называет «мужской харизмой крутого самца с "баблом".

Когда она уходит, я наконец вздыхаю свободней и даю себе волю выразить переполняющие сердце эмоции.

— Поверить не могу, что папа перестал пить… — говорю с тихим восторгом.

Мы с боссом сидим в ресторанчике с видом на центральную площадь. Заехать сюда он решил сразу после папашиного не до чаепития. Сообщил, что хочет получить нормальный напиток вприкуску с чем-нибудь более съедобным, чем твердокаменное печенье. Мачеха притащила к столу целую упаковку, надеясь как- то скрасить впечатление от своего кошмарного чая, но у печенья оказался совершенно картонный вкус.

— Твой отец везунчик, — замечает Царевичев.

— Ну да, не каждому везёт оказаться в каком-то жутком тренде… Я до сих пор не понимаю, как могут кому-то нравиться такие страшные картины.

— Нет Катя, я о другом. Не каждому человеку с серьезной алкогольной зависимостью везёт в жизни с увлечениями более важными, чем те, которые диктует больной организм. Твой отец везунчик именно в этом плане. А насчёт его стиля и выбранной темы… ну, не зря же пословицу народ придумал. На вкус и цвет товарищей нет.

Да уж, с этим утверждением не поспоришь.

Улыбнувшись, я собираюсь рассказать пару забавных историй о реакции на папино художество любителей традиционной живописи… как вдруг ловлю на себе чей-то острый тяжёлый взгляд. Он, словно кинжал, вонзается в мое лицо.

Я инстинктивно смотрю в ту сторону через плечо Царевичева, и ослабевшие от испуга пальцы разжимаются, роняя надкушенный круассан. Безобидное и оттого ещё более страшное лицо в очках всего одно мгновение виднеется в группе прохожих на остановке центральной площади напротив нашего окна. А затем исчезает.