Золушка для босса

— Да я и не собирался соблазнять тебя, пока не разведусь, Катя, — он слепа морщится, словно досадуя на то, как прямолинейно звучат его слова.

— Для меня вообще уже год как не имеет значения то, что официально я женат.

— И поэтому ты не носишь обручальное кольцо? — горько хмыкаю я.

— Катя, послушай… — он тянется ко мне привычным жестом — то ли, чтобы погладить по щеке, то ли заправить выбившуюся прядь волос за ухо, как любит делать. Но я отшатываюсь назад.

— Не прикасайся ко мне!

— Послушай, — терпеливо повторяет он, хотя от моей выразительной реакции его лицо каменеет, — мы с Ангелиной разошлись год назад. Ее всегда интересовала только слава и карьера. Она не хотела заниматься нашим сыном… да и вообще не хотела ребенка. Это я её уговорил не делать аборт. в обмен на то, что мы поженимся. И чёрт бы меня побрал, если я жалею о том, что у меня теперь есть Костя, живой и здоровый!

При этих словах перед моими глазами всплывает воспоминание о нашей первой встрече.

Маленький Костя. мальчик с большими испуганными глазами, который даже в минуту безумного детского страха после похищения первым делом зовет вовсе не мать. Он хочет видеть только своего любимого папу.

Помню, как ещё тогда меня поразила эта удивительная привязанность сына к отцу. И теперь она стала окончательно понятна.

— Ты так сильно его любишь… — шепчу я, чувствуя ком в горле. — Как же ему повезло с отцом.

— С няней ему тоже повезло, — кривовато улыбается Царевичев.

— Но почему вы не развелись сразу?

— Ангелина была против. Ее устраивал статус моей жены. Да и мне… было удобно. Я даже иногда носил кольцо, когда присутствовал на вечеринках и крупных мероприятиях. Сказать почему?

— Чтобы никто не рассчитывал, что ты на ком-то женишься, наверное, — пожимаю я плечами.

Что ж, умно с его стороны. Но как-то это все… неправильно, что ли.

— Ты даже не представляешь, Катя, сколько неприятностей в мире бизнеса могут доставить охотницы за богатыми мужиками, — неохотно говорит Царевичев.

— Взять того же Лебеду. Он мог бы многое порассказать тебе об этом.

— Меня не интересуют неприятности Лебеды, — бурчу я. — Меня волнует только то, что теперь делать с жильем. Думаю, надо забрать сестренку и переехать в.

— Нет — прерывает меня босс неузнаваемо жёстким голосом.

— Ты никуда не переедешь.

Я изумлённо смотрю на него. Таким тоном он ещё со мной не разговаривал.

— С чего бы это? Ты не можешь решать за меня, Артём

— Могу, когда дело касается твоей безопасности. Катя, ну сама подумай… — его тон снова мягчеет, становится бархатно-низким, как обычно. — Мой бывший партнёр до сих пор не пойман, и он запомнил тебя очень хорошо. Ты уверена, что ради собственной гордости готова рисковать не только своим здоровьем или даже жизнью. но и своей маленькой сестрёнкой?

— Конечно, нет! — я нервно сжимаю пальцами виски и отворачиваюсь к окну. за которым быстро набирает силу немного пасмурное летнее утро.

— Так. ты думаешь, твой Филин может навредить нам с Настей? Даже если мы переедем?

Я не просто так думаю. Я это знаю. Мой бывший партнёр отлично умеет находить слабые места людей. Его этому обучали. И он неплохо успел изучить меня, когда мы работали вместе… до тех пор, пока он не задолжал серьезным людям. Сейчас ему срочно деньги нужны, и немаленькие. А ради спасения своей шкуры он пойдет на все.

Я кусаю губы, глядя в затемнённое стекло внедорожника.

Царевичев говорит так уверенно и категорично, что меня пробирает дрожь страха при одной мысли о чрезвычайно опасном, хитроумном и безжалостном "очкарике" с военным прошлым. При последней нашей встрече, кода он проник ночью в особняк для третьей попытки похищения Кости, я огрела его цветочным горшком по голове. И глубокие ранки от колючего кактуса на его щеке наверняка еще не зажили.

Нет Настюшей я рисковать не готова. Ни за что! Даже если женатый босс растерзает мое собственное сердце пустыми надеждами в клочья.

— Ладно, — решительно говорю я, снова поворачиваясь к Царевичеву.

— Мы остаёмся у тебя до тех пор, пока Филина не поймают А вот потом переедем. Катя, я развожусь с женой. Забудь о ней.

— Не могу, — упрямо отвечаю я. — Извини, но… я тебе не верю. И есть такое мнение, что у женатых мужчин слова о разводе — это всего лишь шум изо рта. Пусть твоя жена и не интересуется сыном, но… вы можете помириться.

Царевичев вдруг коротко смеётся и качает головой:

— Мы даже и не ссорились. Просто когда я начал настойчиво уговаривать ее уделять Косте больше внимания, она решила срочно заняться карьерой… Сбежала по сути.

Я смотрю в его красивое мужественное лицо и пытаюсь найти хоть какие-то следы сожаления о неудавшейся семейной жизни. И не нахожу их.

— Артём, ты ее любил? Может быть, если вам с ней сесть и поговорить откровенно.

Он качает головой глядя на меня со странной смесью снисходительности и восхищения

— Катя, ты чудо! Пытаешься реанимировать то, чего не существует. Запомни, моя семья — это Костя. Плюс мои родители… но они живут далековато, в Германии.

— Так любил или нет? — хмуро интересуюсь я.