Золушка для Cнежного лорда

Когда шла к Хельге, ощущала себя совершенно счастливой. Ведь день пролетел легко и плодотворно, Кайлин стал вести себя прилично, мне подобрали маскарадный костюм, о котором я даже не мечтала, а у сестренки теперь будет своя красавица — кукла и мягкий медвежонок, способный заменить подушку. Но спустя каких‑то полчаса от моего радужного настроения не осталось и следа.

Я ревновала…

Новое для меня чувство было настолько сильным и мерзким, что самой становилось противно, но ничего поделать с собой я, увы, не могла. Ревность душила, мешая свободно дышать, и мне все больше хотелось выйти на воздух из комнаты, атмосфера которой располагала к процветанию этого гадкого чувства. И хоть умом я понимала, что мои эмоции глупы и необоснованны, но сердце сжималось, стоило бросить взгляд на счастливую сестренку, сидящую на коленях Елены в обнимку с подаренной Снежаной куклой. Хель дарила свои улыбки этим девушкам, практически не замечая стоящую у окна меня. Сегодня они были ее добрыми феями, а я — кем‑то привычным и неинтересным.

Няня исполнила то, что я хотела сделать сама: сводила малышку на прогулку по Ледяному городу. Именно Елена держала ее за руку, когда девочка замирала от восторга, разглядывая «хрустальные замки» и ажурные узоры мостов. С ней, а не со мной, переполненная впечатлениями Хельга общалась на языке жестов. Воспитательница угощала ее пирожками и горячим компотом в местном кафе. Мне же оставалось только слушать рассказ об этом и улыбаться, радуясь за сестру. Но радость каким‑то невероятным образом умудрялась соседствовать с завистью. Не злой, нет… я была искренне благодарна молоденькой няне за ее заботу о ребенке. Но мне очень хотелось участвовать в их походах самой, однако работа на данный момент была важнее, и, украдкой вздыхая, я пыталась подавить паршивое чувство, поселившееся в душе.

Елена, сама того не подозревая, заняла мое место рядом с сестрой, и… меня вопреки всем стараниям продолжала грызть пресловутая ревность. Хуже того — прожорливая тварь, решив, что одного объекта ей мало, внесла в свое меню еще и Снежану с заглянувшим к нам Гидеоном. К леди Дигрэ я ревновала Хель, потому что у брюнетки была возможность принести ей красивые подарки, а у меня нет. Ну а Гидеона я ревновала просто за компанию. В комнате, где собрались три молодые девушки, одна из которых вроде как еще и его невеста, он смотрелся до противного довольным. И даже разбитая губа с синяком на скуле не портили этот вид. А когда к нам присоединилась еще и Клотильда в очередном модном платье и, кокетливо похлопав пушистыми ресницами, предложила лорду сделать для лица примочки из лечебного отвара, я поняла, что все — терпение мое кончилось, и, извинившись перед присутствующими, покинула комнату… якобы на минутку.

По коридору со сверкающими стенами практически бежала. Остановилась только на лестничной площадке напротив высокого стрельчатого окна и, открыв раму, вдохнула полной грудью морозный воздух. Хотелось просто побыть одной, тихо поплакать и наконец успокоиться, но мне не позволили. Чужое присутствие я ощутила сразу и, не оборачиваясь, также сходу поняла, кто находится за спиной. Мужчина ничего не спрашивал, и я тоже молчала. Мы так и стояли в тишине, слушая шелест ветра за окном, когда на мои плечи опустился теплый камзол, расшитый по краю серебряной нитью. И плохое настроение растаяло, словно по волшебству, а на губах сама собой расцвела робкая улыбка.

Очарование момента разрушила Снежана, явившаяся с охапкой нашей зимней одежды. Громко шаркая подошвами по ступеням (видимо, чтобы объявить о своем присутствии), она не менее громко напомнила, что у нас вообще‑то назначен урок танцев, и опаздывать на него не стоит.

— Танцев? — спросил Гидеон, закрывая окно, так как стало действительно холодно.

— Да, — ответила ему «невеста», которая в отличие от меня, похоже, никакой ревности не испытывала. — Готовимся с Гертрудой к предстоящему балу. Ты‑то туда собираешься, Ги? — спросила она, едва ли не зевнув, чтобы не выдать свой интерес. Но как‑то слишком фальшиво выглядело ее показное безразличие.

— Я буду на дежурстве, — ответил Рид и, легонько тронув меня за плечи, предложил вернуться в детскую, пока Хельга не потеряла свою любимую сестру, и пожелать ей спокойной ночи перед уходом.

Говорить о том, что у малышки теперь есть Елена, я не стала. К чему портить себе настроение, давая повод ревности, которую сейчас было так легко подавить. Кивнув лорду, я поднялась наверх и пошла прощаться с ребенком, а Снежана о чем‑то тихо заговорила с Гидеоном, задержав его на лестнице. Мерзавка — ревность вновь щелкнула зубастой «пастью», но я вовремя ее заткнула, плотнее закутавшись в мужской камзол, хранивший запах своего хозяина. Тепло успокаивало, настраивая на позитивный лад.