Золушка и ее команда

Дариан Ровинианиль и так далее и тому подобное Алкаслотль щёлкнул пальцами. Ископаемое заорало и вспыхнуло. Дымящимся метеоритом упало под ноги отшатнувшейся к Варгасу Вителье. Продолжая орать, стряхнуло с себя перья и, розовея в полумраке голой гузкой, удрало в лес.

– Мы не вредим природе, – блеснув глазами, Дариан посмотрел на Виту, – мы просто не позволяем ей взять над нами верх. Следуйте за мной, дорогие гости! Позвольте вашу руку, прекрасная незнакомка. Вы так и не назвали мне вашего имени!

Ощущая своё запястье в пальцах эльфа, как в кандалах, волшебница шла рядом с ним и думала о том, что Кипиш был прав.

* * *

Вежливый зеленоглазый Дариан-как-его-там-Алкаслотль привёл членов бригады… в милое такое подземелье, вдоль стен которого стояли скамьи, а на стенах, в цепях, покоились чьи-то останки.

– Это чего такое, а? – возмутилась Торусилья, озираясь. – Обещал же, что никаких подземелий!

– Я слово сдержу, – чуть поклонился ей эльф, с явным сожалением выпуская руку Вительи, – но мне нужно доложить моему господину о вас как о нарушителях границы. Правила должны быть соблюдены!

И ушёл.

Вита растерянно посмотрела на Вироша. Тот источал насмешливое спокойствие, чем сильно успокаивал остальных. А вот в голубых глазах Виньо волшебница увидела самый настоящий ужас. Оглядываясь на трогательно белеющие в цепях кости, гномелла явно представляла на их месте почтенного мастера Йожевижа. Вита не одна обратила на это внимание, потому что старшая рубака вдруг подошла к Виньовинье и сказала, положив руку ей на плечо:

– А чего мы стоим? Сказано ждать – значит, надо ждать! Давайте споем!

– А давайте! – поддержала её Вителья, повела рукой, как театральная актриса, приглашая всех присаживаться. – о чём будем петь?

– Надо что-нибудь для поднятия боевого духа! – заметил, улыбаясь, Вирош.

– Ща! – выставила ладони Руфусилья. – Тори, запевай!

Эй, следи за спиной, салага,
Не роняй понапрасну меч!
После боя в кувшине брага
Сможет нервы твои сберечь!
Твой клинок – самый верный спутник,
Остальное – как ляжет кость,
Жизнь заставит – убьёшь и друга,
Как бы брата не довелось…

Ты, рубака, забудь о прошлом,
О семье не мечтай, забудь!
Звон монет – это звук хороший,
Он вперёд означает путь!
Ты – наёмник, и ты обязан
Выполнять свой контракт всегда,
Береги его пуще глаза,
Остальное всё ерунда!

Акустика в подземелье была потрясающая – то ли стены отражали и усиливали звук, то ли мертвецы резонировали. Вителья, не знавшая слов, но с детства имеющая музыкальный слух, подстроилась под ритм песни, выводя боевое «ла-ла-ла».

Сорок лет ты учился драться,
Сорок лет ты салагой был,
Стал клинок тебе лучше братца,
Голос матери ты забыл,
Ближе братьев друзья-рубаки,
Но, однако же, будь готов
Убивать их в кровавой драке,
Если будет контракт таков!

Дробуш принялся звенеть цепями в самые трагические моменты куплетов и делал это так энергично, что часть останков навсегда обратилась в прах.

Здесь и женщины, и мужчины
Перед сталью клинка равны.
Мы рубаки, и есть причина:
Дети бога самой войны!
Если стал ты одним из наших,
Позабудь о былой судьбе,
Мы не сеем, не жнём, не пашем,
Мы сражаемся на войне!

Как бы мир ни стремился к миру –
По окраинам кровь и бой.
Мы обнимем в руках секиру,
Где война, там и мы с тобой!
Охраняем, прикрыв собою,
Псы на службе и щит живой,
Мы за золото платим кровью,
Дети бога войны самой!

Мрачноватая удаль рубак захватила сердца. Остальные шумели как могли: свистели, топали ногами, хлопали в ладоши и всячески подбадривали певиц. В финале даже Виньо расслабилась, заулыбалась, вскочила со скамьи, размахивая руками в такт. В конце концов, гномелла она была или нет?

В получившемся гаме никто не заметил, как раскрылись двери, и на пороге показался высокий эльф в сопровождении Дариана. Брови на его лице изумлённо поднимались до тех пор, покуда не была спета последняя строка, а слушатели не разразились криками.

– Это балаган какой-то… – пробормотал эльф и обернулся к сопровождающему: – Они что, бродячие артисты?