Золушка и ее команда

Оказавшись на улице, Ники с удовольствием подышала морозным воздухом, уже не таким кусачим, как в начале зимы. Зима на побережье Тикрейского пролива вообще не отличалась длительностью и суровым характером, быстро сбегала севернее, в Узамор и Весеречье. Вот там она показывалась во всей красе, со снежными буранами, с трескучими морозами, с белыми полярными ночами, выкрашенными кистью северного сияния.

Ники медленно шла по улице, решая, в какую сторону направиться. Прислушивалась к себе, а услышала… Это походило на шум на краю сознания, который она слышала постоянно. Видимо, неизменно проистекающая через неё Сила давала подобный побочный эффект. Однако сейчас тональность изменилась. Ники вдруг зависла между секундами – ещё не здесь, но уже не там. Окружающие стены домов, фонари, снег – всё исчезло в огромном сером нечто, в котором ворочались, как медведи, разбуженные зимой, глянцевые течения. Видение длилось миг и исчезло, вызвав сильнейшее головокружение. Архимагистр с изумлением обнаружила себя сидящей в плавящемся от жара сугробе.

– Сахарные кости, что вы здесь делаете в такой час, Ваше Могущество? – раздался голос, который она меньше всего желала бы услышать.

Полковник Торхаш в один прыжок оказался рядом с ней и, хоть она и не просила о помощи, поднял ее на руки и вынес на очищенную от снега мостовую.

Ники молча смотрела на него, а перед глазами стояла увиденная в мороке картина, настолько глобальная, что необходимость выпить становилась настоятельной.

Наклонившись к ней, Лихай… укусил её за ухо.

Архимагистр от неожиданности заорала и размахнулась было дать наглецу пощёчину, но тонкое запястье оказалось накрепко зажатым стальными пальцами полковника.

– Рад видеть вас в здравом уме и доброй памяти, Ники, – серьёзно пояснил он, – выражение вашего лица меня напугало…

– Я сама испугана, – призналась она, ощущая, как её начинает бить мелкая дрожь, несмотря на постоянный самоподогрев, не дающий почувствовать мороз. – И мне нужно выпить! Да отпустите же меня, наконец, полковник, что вы вцепились?

– Боялся, что вы ушибёте руку о моё лицо, – усмехнулся Торхаш, отпуская её. – Я знаю заведение, где из-под полы торгуют до рассвета неплохой ласуровкой. Интересует?

Никорин, подняв брови, посмотрела на него.

– Вы же ярый защитник короны и её интересов, Лихай! И одобряете нарушение указа его величества? – К архимагистру постепенно возвращался обычный критический настрой. – Как не стыдно, ай-яй-яй!

– Ай-яй-яй следует говорить волшебницам, которые в одиночку, ночью, в центре города теряют над собой контроль! – отрезал Лихо. – Вы светились, Ники, пылали, как горящая головёшка! А если бы напугали кого-нибудь до смерти или подпалили дом?

– Да?! – изумилась та. – И вы подошли ко мне, невзирая на огонь?

Лихай передёрнул плечами и ответил холодно:

– Животные боятся огня, Ваше Могущество. Оборотни – не животные!

«Вот и поговорили!» – подумала Никорин и взяла полковника под руку, ощутив жар его тела.

– Ведите меня нарушать королевский указ, Лихай! – заявила она. – Нарушать правила вообще-то весело!

Тот покосился на неё и ничего не сказал.

Означенная забегаловка располагалась по иронии судьбы в квартале Пресвятых Башмаков, аккурат на одной площади с каким-то храмом, в подвале добротного двухэтажного домишки, который в этот поздний час казался спящим. На улицу изнутри не проникало ни звука.

– И как мы туда попадём? – удивилась Ники.

Торхаш, улыбнувшись, повёл её в арку между домами. Прижимая локоть к его крепкому телу, Никорин ощущала удовлетворение женщины, рядом с которой идёт настоящий мужчина. Некоторым этого чувства уже было достаточно, чтобы уснуть со счастливой улыбкой на устах. Но не ей.

Войдя в неприметную дверь и очутившись почти в полной темноте, они спустились на несколько ступенек, толкнули толстую дверь и вошли внутрь. Здесь пахло так, как пахнет обычно в заведениях подобного рода: крепким алкоголем, немытыми телами, кислятиной и грязными тряпками. Принюхавшись, Ники удовлетворённо улыбнулась. Атмосфера напомнила припортовые заведения, в которых любила проводить время команда её корабля.

Тусклые магические светильники освещали колченогие столы и табуреты, деревянные скамьи, на которых сиживал всякого рода сброд и сосредоточенно пил.

– Будет очень жаль, если вы сообщите об этом месте вашему другу, Его Светлости рю Виллю, – улыбнулся полковник, подводя Ники к свободному столику у дальней стены.

– Думаете, он о нём не знает? – парировала та, усаживаясь.

– Нет, – покачал головой оборотень, – иначе давно прикрыл бы эту лавочку, как конкурента своей «Чёрной каракатицы».

Ники захохотала.

– Трой монополизирует ласуровку?

– Тш-ш! – прижал палец к губам Лихо. – Это одна из страшных вишенрогских тайн!

Подошедший хозяин, низко кланяясь, поставил перед ними тарелку с жареными колбасками и капустой, стопки и штоф ласуровки. Разлил напиток. Ники схватила свою и выпила, не дожидаясь Лихая, чем заслужила от хозяина взгляд одновременно возмущённый и уважительный.

– Ещё! – приказала она, указывая на штоф.

Лихай молча отобрал у хозяина штоф и налил сам.