Золушка. Испытание босса

Парк аттракционов в нашем городе был не слишком большой, но для детей дошкольного возраста подходящих локаций нашлось предостаточно.

Первый час прошел для меня абсолютно ненапряжно. В основном — из-за присутствия Кати. Она везде ходила за Настей и Костей — причем с неподдельным удовольствием, — и вообще сама словно в ребенка превратилась. На тех вертушках, куда пускали взрослых, развлекалась вместе с малышней, смеялась и радовалась, блестя глазами, как маленькая. Даже на платной игровой площадке на горках с ними покаталась.

И у меня сразу возник вопрос… а бывали ли в ее детстве семейные походы на аттракционы в принципе?.. А было ли это сознательное легкое детство у нее вообще?

Очень сомнительно, учитывая заядлое пьянство отца.

На большое колесо обозрения — как завершающий штрих всей этой детской развлекухи-кутерьмы, — мы отправились часов через пять. Первый ажиотаж новизны остался позади, так что дети слегка подустали и без лишних капризов согласились сначала перекусить в местной кафешке, а затем спокойно полюбоваться городской панорамой.

Катя дернулась было сесть рядом с сестренкой, однако я опередил ее порыв и как бы невзначай подтолкнул к девочке своего сына.

— Садись рядом с Настей. На случай, если ей станет страшно.

— Я нисколечки не боюсь высоты! — гордо заявила та.

Но моя инициатива уже заработала, и Катя в итоге оказалась на противоположном сиденье вместе со мной. Какое-то время мы с ней молча обозревали ползущие вниз зеленые кроны деревьев.

— Почему вы все это делаете… Артём? — вдруг повернулась она ко мне с тихим вопросом, — Для нас… для меня. Я не совсем понимаю.

Отлично. Она впервые сказала «Артëм» так просто, открыто… добровольно. И глубокое внутреннее удовлетворение не заставило себя ждать. Потому что это первый маркер победы, и я подобрал правильный ключик к ее строгому характеру.

— А что тут непонятного? — спокойно проговорил я и наконец-то позволил себе слегка отфильтрованную откровенность: — Нравишься ты мне. Красивая, милая. Сына моего спасла, о сестре заботишься, как мать. И смущаешься так… забавно.

— Ясно, — она как-то странно глянула на меня и отвернулась раньше, чем я успел расшифровать выражение ее лица.

Застеснялась?..

— За вчерашнее извиняться не буду, — я наклонился к ней и заговорил тише, чтобы дети ничего не расслышали. — Я хотел получить твой первый поцелуй, и сделал это.

Она снова обернулась, порывисто и сердито.

— Да вы…

— Тише, тише, — прервал я ее с усмешкой. — Рядом дети.

— Не знала, что вы такой наглый тип, — зашептала она со смешным возмущением. — Думала, что вы хороший и добрый.

Никогда не думал, что подобная наивность в девушке способна хоть как-то меня возбудить, но именно это со мной и произошло. Чушь, парадокс… и факт, всколыхнувший во мне жажду немедленного близкого контакта с ее нежной соблазнительной кожей.

Я завладел ее рукой и не выпустил, когда она вздрогнула от прикосновения.

— Никаких больше «вы», Катя… — прошептал ей, глядя на взволнованно порозовевшее девичье личико. — Раз уж назвала по имени, то отступать уже поздно. А хорошие и добрые в нашем бизнесе тонут ещё на старте. Я не такой. Я всегда беру своё.

Девушка бросила быстрый взгляд на детей. Удостоверившись, что те всецело поглощены великолепным высотным обзором, она выдернула руку и прошипела рассерженной кошечкой:

— Не знаю, на что вы рассчитываете, но спать с вами я не собираюсь!

— Спать? — подчеркнул я, намеренно ее поддразнивая. — Нет, этого мы с тобой точно делать не будем. Сон с тобой в мои планы не входит. Не в ближайшее время точно.

Она вспыхнула еще ярче и, кажется, начала злиться по-настоящему.

— Вы отлично понимаете, что я имела в виду!

Ладно, хорошенького помаленьку. А то все мои усилия с ней пойдут насмарку.

— Успокойся, Катя, — серьезно сказал я. — Никто не заставит тебя делать то, чего ты не хочешь. Всему есть границы. Я просто предлагаю познакомиться немного поближе. Совершенно невинно, кстати.

— Невинно?

— Ну да. Вот, например… расскажи, какую музыку ты любишь?

Девушка вздохнула и немного расслабилась. Потом вдруг выдала признание:

— Мне нравится фолк-рок. Только не слишком тяжёлый.

— Хм, неожиданно. Я думал, ты слушаешь что-то вроде классики. Чего-нибудь лёгкого и романтического.

— Мне некогда было перебирать музыку и формировать вкус, — пожала Катя плечами. — Я привыкла слушать то, что включали в ночном клубе, когда работала там официанткой. Кое-что мне нравилось… Отсюда и фолк-рок.

Я посмотрел на нее изучающе.

Если поначалу вопрос насчет музыки был задан без особого интереса — просто, чтобы переключиться на безопасную тему, — то теперь ее ответы действительно задели во мне какую-то внутреннюю струну. Как будто Катя взяла в свои тонкие пальцы без следа маникюра смычок и провела им по моей нервной системе, извлекая из нее щемящие звуки редкой красоты.

Ощущать всë это было в некотором роде даже болезненно. Я не привык к таким глубоким эмоциям по отношению к женщинам и сейчас мог унять этот дискомфорт только одним способом…

Сделать так, чтобы Катя снова мне улыбнулась. Искренне и благодарно.