Золушка из глубинки, или Хозяйка большого города

— Вот страна и пусть называет.

— А я что, по-твоему, не страна?

— Страна за глаза называет, а ты — прямо в лоб.

— А я вообще за глаза ничего говорить не умею.

— Учись. Не все любят прямолинейных людей. Зачастую прямолинейность не помогает, а мешает. Если ты скажешь человеку в лоб что-то, что ему не понравится, то ведь он может тебе и по лбу заехать.

— Это угроза?

— Это пища для размышлений, если, конечно, ты мыслить умеешь.

— Ведь ты сам на хлеб явно не зарабатываешь? — никак не сдавалась я, продолжая неприятную для Дмитрия тему.

— На хлеб не зарабатываю и не буду, — категорично ответил он.

— Почему?

— Потому что мне только один хлеб не нужен. Пусть на него другие зарабатывают, те, кто привык впроголодь сидеть. У меня в этой жизни другое предназначение.

— И какое же?

— Я учусь на четвертом курсе одного очень престижного института, а когда я его окончу, то сразу получу высокооплачиваемую работу, так что смогу не только покупать хлеб, но и намазать на него черную икру и запивать все это только что выжатым гранатовым соком.

— Здорово, — грустно сказала я и посмотрела в окно.

— Что здорово?

— Здорово иметь таких родителей: машина, институт, место хлебное, черная икра…

— Но при этом не сбрасывай со счетов, что я тоже далеко не дурак.

— А тебя никто дураком и не называет.

— А я, между прочим, на красный диплом иду.

— Оценки покупаешь или сам учишься?

— Зубрю.

— Молодец, — не могла не похвалить я сидевшего рядом со мной умного, красивого, образованного и воспитанного молодого человека из солидной, благополучной и престижной московской семьи.

У таких, как он, всегда все лучшее: лучшая школа, лучшее образование, лучшая работа и лучшая семья. Мама всегда говорила мне о том, что деньги идут к деньгам. Для таких семей важно дальнейшее слияние капитала.

— А за своих родителей я оправдываться не собираюсь. Я ими горжусь.

— Я бы тоже такими гордилась.

— Ты лучше о своих предках подумай.

— А что мне о них думать? — до меня не сразу дошло то, к чему клонит Дмитрий.

— Ты только представь, что с ними будет, когда они тебя такой увидят?

— Ничего, — выдохнула я.

— Что значит ничего?

— Родители далеко. Я не местная.

— Как не местная? — молодой человек сбавил скорость и посмотрел в мою сторону.

— Ты лучше за дорогой следи. Смотришь на меня, как будто в Москве могут находиться одни москвичи, а приезжих тут и в помине нет. Как будто их днем с огнем не сыщешь.

— Ты же сказала…

— Да мало ли что я сказала.

— Значит, и мужа у тебя нет.

— Откуда ему взяться? Я молодая еще.

— Так куда мы едем-то? — Дмитрий окончательно растерялся.

— Я же назвала район. Там находится гостиница, в которой я остановилась. Мне нужно срочно забрать свои вещи, потому что там оставаться опасно. Я в театральный не поступила. Сейчас по личному делу в приемной комиссии института вычислят мой домашний адрес, так что возвращаться на мою малую родину мне тоже пока опасно.

— А кто адрес-то вычислит?

— Бандиты, кто ж еще.

— Какие бандиты? Насколько я понял, ты прячешься от милиции.

— И от бандитов, и от милиции.

— Что-то я уже ничего не пойму. Может, ты и в самом деле сумасшедшая? — Дима заметно занервничал, но он настолько виртуозно водил машину, что это никак не отразилось на его манере вождения.

— Я когда анкету при поступлении в институт заполняла, указала свой домашний адрес, а вот то место, где я остановилась в Москве, я не указывала, это я точно помню. Но меня по фамилии довольно просто найти: стоит только обзвонить все гостиницы. Только бы мы приехали вовремя и они еще не успели бы сюда наведаться. Мне очень нужны мои вещи — там деньги и документы. В лучшем случае все это займет у нас несколько минут.

Дмитрий закурил сигарету и вновь посмотрел в мою сторону:

— Слушай, ты тут так мило сама с собой беседуешь, но не забывай, пожалуйста, о том, что ты в машине не одна, что еще есть я. Я уже вообще ничего не понимаю. Что происходит? Во что я ввязался?

— А что ты хочешь понять? Следи лучше за дорогой.

— Не переживай — у меня боковое зрение хорошо развито.

— Ты в школе, наверно, списывал много. — Запустив руку в карман, я достала оттуда деньги и протянула их Дмитрию. — Возьми. Не понадобились.

— Оставь себе, — пробурчал тот, отказавшись от денег.

— Что значит «оставь себе»? Мне чужого не нужно.

— Ты не местная. Тебе деньги нужны.

— Можно подумать, они тебе не нужны. Пойди, найди человека, которому не нужны деньги. Так берешь или нет? Я по два раза не предлагаю.

— Я же сказал — оставь их себе.

— Как знаешь. Я от денег не умею отказываться. — Сунув купюру обратно в карман, я тут же достала записку с адресом и, порвав ее на куски, выкинула в окно.

— Что делаешь?

— Уничтожаю улики.

— У тебя такая жизнь интересная! Веселенькая.

— Точно, веселенькая, аж обхохочешься.