Золушка по имени Александр (СИ)

Ночью я спал урывками, нормально уснув только к утру. Из-за этого встал уже в одиннадцать часов. Попытался пересесть в коляску, но упал на пол. Вчера дурак на тормоза не поставил, вот она и поехала. Сволочь, сволочь, беспомощная! Что ты можешь один без него?! Молотил кулаками по ногам, только сейчас понимая, что люблю его. Вдруг вспомнилось всё, что до этого не помнил. Просто всё прошло мимоходом, но отложилось в памяти. Сейчас эти картинки выплывали из глубин сознания. Вот Саша на берегу моря целует мои руки, умоляя не уходить в себя. Здесь я сквозь дрёму чувствую, как он невесомо целует мой шрам на спине. В другой вечер, он нежно гладит меня. Так робко и осторожно, боясь, что я не пойму. А самое главное, это вчерашний день. Он стоял передо мной на коленях и признавался в любви. Он на коленях передо мной стоял! А я?! Я его так унизил! Теперь он меня не простит. Никогда не простит. Саша-а, вернись! Я не смогу ползать у тебя в ногах, вымаливая прощение, но я смогу валяться, вот так, как сейчас. Я с трудом поднялся и влез в эту чёртову каталку. В ванной только почистил зубы и сполоснул лицо. Бриться не хотелось. Для кого? Следующим шагом было добраться до кухни. Блин, я ещё и холодильник умудрился выбрать такой, где морозилка внизу. До верхних полок холодильника не дотянуться. Значит нужно ехать в магазин. Взял карточку и двинулся в путь.

Хорошо хоть в супермаркете удобный заезд и двери, которые распахивались сами. Положил на колени корзинку и поехал по проходам. Люди пялились на меня. Конечно, придурок инвалид купил: палку сырокопчёной колбасы, сыр, хлеб, кефир и целых пять бутылок водки. Позавтракал бутербродами и кефиром, а потом отправился на берег моря. Сидел там долго, но в голову лезли воспоминания, как он целовал мне здесь руки. Это было больно. Больно от того, что я дурак проворонил своё счастье. Променял его на боль одиночества. Приехал домой и напился. Так укушался, что не помнил, как оказался на полу веранды. Но утром проснулся именно там. Коляска валялась где-то в стороне и я, превозмогая боль, пополз к ней, подтягивая себя на руках. Потом кое-как умывшись, напился воды из-под крана. А к вечеру снова нажрался в зюзю, но всё же смог, доехать до кровати. На часах девятнадцать часов. Значит, у них в Нижневартовске уже двадцать один. Дрожащими пальцами набрал смс «Саша возвращайся, я люблю тебя». Ответ пришёл мгновенно. «Это его мама. Если любите, то не пишите ему больше. Мой сын не может быть геем. Он ещё молод, одумается. Жениться, и заведёт детей». Всё, это просто край. Вместо него ответила его мать. Значит, они его не отпустят ко мне. Я бы поехал к нему сам, но не знаю адреса.

На следующий день я валялся на кровати и тупо звонил в звонок. Са-аша-а, вернись! Душа кричала, а сердце обливалось кровью. Я пытался ему звонить, но электронный голос вещал: «Абонент временно недоступен или находиться вне зоны действия сети». Писал смс, но оно не доходило. Подозреваю, что меня по-тихому внесли в чёрный список, пока он не видит. Я же знаю, что на его телефоне не поставлена блокировка экрана.

Еле поднявшись, сел в коляску и дополз до магазина. В зеркальных дверях отразилось бледное, помятое чудовище. Повиг, хочу напиться и сдохнуть.

Следующие несколько дней прошли как в тумане. Помню только то, что пил водку прямо из горла и рисовал его портрет по памяти. А в один из вечеров, достал купленную новую симку и, вставив в телефон, позвонил ему.

Александр.

Утром я сказал семье, что просто поссорился с работодателем. Отдал остатки денег и заявил, что буду искать работу. Мама сразу же позвонила однокласснице. Та, обрадовала тем, что в поликлинике через две недели медсестра в декрет уйдёт. Меня возьмут на её место. Обрадовала она маму, а вовсе не меня. Моя душа рвалась к Даниэлю. Я сотни раз корил себя за то, что уехал. Но денег на обратную дорогу нет. Даже тех, что осталось, не хватило бы. Сегодня воскресенье, оба родителя дома. Старшие братья и сестры убежали кто куда. Последние дни лета всё же. Малышня смотрела мультики, а я сидел на кровати и не отрывал взгляд от картины, которую нарисовал Даниэль. Вспомнил, как он сидел у этого моря, такой потерянный. Надо бы позвонить ему. А хотя если сам за вчерашний день не позвонил, значит, я ему не нужен.

— Сынок, ну что случилось? Ты уже час эту картину гипнотизируешь.

— Волнуюсь за него, мам. Как он там без меня?

— Волнуется он. Подумаешь. Папаша ему другую сиделку наймёт, — в дверях появился отец.

— Ты не понимаешь, пап, я его люблю, — неожиданно для себя ляпнул я.

— Ага, любит он! Он тебе кто, брат, сват?! Ты бы лучше о своих братьях подумал! — рыкнул отец.

Во мне вдруг перемкнуло, и я крикнул, не соображая, что говорю.

— Вам не понять! Вам никогда было меня не понять! Я люблю его! Как девушку люблю, ясно!

Отец подошёл и ответил мне звонкую оплеуху, хотя до этого, он меня никогда не бил.

— Заглохни, сосунок! В моей семье никогда не было и не будет голубятины! Ещё раз услышу, хрен с корнем вырву!