Золушка по имени Александр (СИ)

Щенок лег на песок и принялся трепать зубами игрушку, я же начал рисовать этюд. Хорошо, что купил холсты уже натянутые на подрамник и загрунтованные. На написание этюда ушло чуть больше двух часов. Мне не мешали люди, пришедшие на пляж и визг резвившихся в воде детей. Я просто ушёл в творчество. В самое любимое с детства дело. Мама говорила, что я уже в старшей группе садика умел хорошо рисовать. В общем, я так увлёкся работой, что не заметил, как сзади встал мужчина.

— Здравствуйте, молодой человек. У вас есть талант. И не просто талант, а огромный потенциал. Где-то учились?

— Здравствуйте. Нет, я просто любитель.

— Позвольте представиться. Игнатов Аркадий Павлович. Я преподаю в Питере. Учу молодых и талантливых живописцев. Здесь в отпуске. Ночью у нас самолёт. Вот, решили с семьёй в последний раз взглянуть на море.

— Меня зовут Даниэль. Вы, правда, считаете, что это чего-то стоит?

— Определенно. Вы можете смело продавать свои картины. А знаете, хочу увезти кусочек моря и солнце домой. Если вы не против, я хотел бы купить у вас этот шедевр. Только внизу поставьте свои инициалы.

Я написал в правом нижнем углу три маленьких красивых буквы «Д. В. Л.»

— Только у меня рамы нет.

— Ничего я подберу её сам, когда буду дома. И подумайте всерьёз над продажей своих картин, — он протянул мне две новеньких купюры по двести рублей.

— Спасибо, что оценили, моё скромное творчество.

— Удачи, Даниэль, — он взял холст и пошёл к семье.

Вот это да, меня оценили, и никто ни будь, а сам Игнатов. Когда-то я мечтал у него учиться. Позвонил Саше и сказал, что может меня забирать. Хотя и сам мог бы доехать, но громоздкий мольберт мешал бы. Он пришёл через пять минут, и тут я заметил, что собаки нет.

— Ой, а Джаник где?! — заволновался я.

— Джаник где? Джаник где? — скривился он. Я пришёл через полчаса, проверить как ты, а тут народу набежало. Собака бегает вокруг коляски, а ты в астрал ушёл. Я смотрю, с ним дети играют. Ну, думаю, сопрут, вот и унёс домой. Больше с тобой не отпущу. Эх ты, папаша, — он потрепал меня по голове, — Ещё и так задумался, что картину украли.

— Зачем, я её продал, — показал деньги, — Хочу обмыть это дело.

— Чего?! А по шее ты не хочешь! — шикнул он.

— Я не про вино. Я про чай и торт.

Потом мы обедали и пили чай с тортом. Я рассказал, как у меня картину купили. Саша улыбался, облизывая ложку с кремом, а я чувствовал, как в паху начинает тяжелеть.

— Что? — осёкся он.

— Ничего, — улыбнулся я, — Вот думаю, надо, наверное, этюдник купить. Займись этим. Должны же быть тут специальные магазины.

— Ещё чего?! Что мне больше заняться нечем? Интернет в руки и ищи сам эти магазины. Я так и быть, потом туда заеду, — строго сказал Саша.

Эх, вот любит он мной покомандовать. Но мне, как, ни странно это нравиться.

18

Александр

Я перевернул его на спину и начал массировать ноги спереди. Даниэль заложив руки за голову, с лукавой улыбкой на лице смотрел на меня.

— Саш, ты купил в аптеке то, что я тебя просил?

— Купил, — буркнул я.

— И опять покраснел. Мне даже нравиться, эта твоя особенность так смущаться.

— А знаешь, как было стыдно, когда я попросил крем с лидокаином и презервативы. Эта тётка так ехидно улыбалась, когда продавала всё это, — Вот скажи мне, Даниэль, у меня на лбу написано, что я гей?

— Вовсе нет. Но такой набор можно и для девушки купить.

— А им зачем? — не понял я.

— За тем же, зачем и нам. Ты что порнухи ни разу не видел.

— Откуда. У нас в семье один ноутбук и батя поставил на нём функцию «родительский контроль». Я бы мог, конечно, в телефоне глянуть, дома роутер. Но в комнате я сплю не один. Со мной еще три брата. Да и не интересно мне было на голых баб пялиться.

Я закончил массаж и начал делать ему зарядку, сгибая ноги.

— Получается, ты взрослого мужика голым, только в моём лице увидел? — улыбнулся он.

— Почему? Вовсе нет. Папа меня с собой в ванную брал лет до семи. А потом я уже сам мылся.

— Ну, всё, хорош меня мучить, иди лучше ко мне. Я тебя хочу, — он поманил меня рукой.

— Погоди, я нужные вещи в ящик тумбочки положил.

Полез за презервативами и смазкой, а у самого руки дрожат. Кинул всё это на кровать рядом с ним, а потом лёг с другой стороны. Он умудрился перевернуться на бок и, обняв меня, притянул к себе.

— Чего ты весь дрожишь, всё будет хорошо. Саша-а, — выдохнул он мне прямо в губы.

Потом кончик его языка очертил контуры моих губ, дразня. Почему-то стало щекотно, и я чуть не засмеялся, приоткрывая губы. Даниэль тут же воспользовался этим и принялся целовать меня. Я ответил на поцелуй со всем пылом, на который был способен. Мы долго целовались, не забывая ласкать друг друга руками. А потом Даниэль попросил меня подняться выше, и впился губами в мой сосок. Он, то посасывал его, то ласкал кончиком языка, превращая его в твёрдую горошину. Затем принялся за другой сосок, не забывая рукой ласкать мой член. Я робко стонал от наслаждения, стараясь тоже подарить ему ласку. Потом перевернул его на спину и стал сам ласкать его тело губами. Добрался до сосков и повторил его действия. О, как давно я об этом мечтал.