Золушка (СИ)

— Леди Стела, — громко произнёс принц, — надеюсь, вы не обидитесь на нас за эту маленькую формальность. В тот вечер на одной из парковых дорожек вы потеряли серебристую туфельку. Я счастлив возвратить её вам. Но, надеюсь, вы не откажетесь при всех её примерить?

Конечно, он рисковал; вернее, думал, что рискует. Что, если бы туфелька случайно ей подошла? Да и Стела казалась в этот момент весьма довольной собой. Конечно, ведь она прекрасно знала, что нога у нас с ней одинаковая, так же, как и рост. Поэтому она, не кочевряжась, торжественно опустилась на специально вынесенный в середину зала стул и вытянула ногу, готовая примерить туфельку, которую принц не погнушался поднести ей самолично.

Со стороны ещё не было понятно, что произошло, но я уже видела, как победная улыбка сбежала с её лица. Было очевидно, что что-то пошло не так, как она ожидала. Я вздохнула с облегчением и только теперь осознала, с каким напряжением сцепила пальцы рук. Нет, фея не ошиблась и ничего не перепутала. Туфелька никак не хотела надеваться на ногу Стелы. Вскоре это стало очевидно и остальным. На помощь принцу подбежал мажордом, но его участие ничего не изменило. По залу пробежал беспокойный шёпот. Пауза затянулась. Похоже, принц умышленно не спешил завершать примерку, чтобы ни у кого не осталось ни малейших сомнений касательно её результата. Стела сидела красная, как рак.

Наконец, принц выпрямился и сделал мажордому знак, что его услуги более не нужны.

— Как странно, госпожа, — громко произнёс его высочество, обращаясь к Стеле, — эта туфелька совсем вам не подходит. Если я не ошибаюсь, она мала по меньшей мере на два номера. — Он обернулся к мажордому, и тот согласно кивнул. — Простите, но я никак не могу поверить в то, что это вы носили её на балу. Боюсь, она всё же принадлежит совсем другой женщине.

Стела сидела, напряжённая, будто тетива лука. Нет бы, коли уж пошла на такой обман, стоять до конца, попробовать отвертеться, заявить, что это вовсе не та туфелька, хоть и похожая, сказать, что у неё нога выросла от хорошего питания… Принц бы, конечно, не поверил, но многих ей, возможно, удалось бы убедить, и как минимум суметь с достоинством выйти из сложившейся ситуации. Но, как видно, у бедняжки сдали нервы. Оглядевшись по сторонам с видом загнанного зверя, она резко вскочила со стула, подхватила юбки, и бросилась бежать к выходу.

Тут уж я не выдержала. Я понимаю, порядочные героини классических романов так не поступают, но я ведь всего лишь простая смертная, со всеми достоинствами и недостатками, которые этому сопутствуют. Не могу сказать, чтобы это был заранее продуманный поступок, скорее я действовала по какому-то наитию. Так или иначе, когда Стела приблизилась к той части стены, возле которой я стояла, я слегка вытянула ногу… Споткнувшись, она потеряла равновесие и упала на пол, вполне удачно приземлившись на четвереньки. Но при этом маленькое медное колечко слетело у неё с пальца и покатилось по полу. Прежде, чем кто-либо успел сориентироваться в происходящем, я подхватила кольцо и спрятала его в кулаке. Моего вмешательства никто не заметил. Всеобщее внимание было приковано совсем к другому. Ибо в тот же самый момент, как колечко плавно покатилось по паркету, прекрасное белое платье исчезло вместе с вуалью, высокой причёской, драгоценными украшениями и прочими элементами запомнившегося всем наряда. Вместо этого перед придворными предстала девушка низкого сословия, одетая довольно просто, хоть и с некоторой претензией на изящество, с распущенными волосами до плеч, в грубоватых дешёвых серьгах непонятной формы и с крикливым красным платком, повязанным вокруг шеи. Вскочив на ноги, Стела быстрее ветра помчалась вон из зала, а затем и из дворца. Никто не пытался её остановить. А я тихонько возвратилась в мир слуг, по-прежнему сжимая в кулаке драгоценное медное колечко.

Глава 6

С моего выходного прошло уже пять дней, а я так за всё это время ни разу и не возвратилась домой. Одну ночь я уже пропустила, неумолимо приближалась вторая, но я по-прежнему не могла себе представить, как появлюсь там после всего, что произошло. Да, я отдавала себе отчёт в том, что чем больше буду тянуть, тем труднее будет оказаться дома впоследствии, но ничего с собой поделать не могла. Возвращаться было и противно, и унизительно, и страшно одновременно и, по-видимому, я просто не собиралась этого делать, хоть и не решалась окончательно себе в этом признаться. Нелегко раз и навсегда сжигать за собой мосты, даже если они ведут в самый центр трясины.