Золушка в кедах

Игорь сначала удивленно уставился на меня, которая по всем канонам должна была растеряться и послужить преградой преследователю. Но за те несколько мгновений, которые оставались до приближения Свистова, в его голубых глазах мелькнуло узнавание.

— Олеся! Любимая! — воскликнул Игорь и тут его за плечо схватил подбежавший Свистов.

— Попался, стервец! — просипел покрасневший мужчина и тут же застыл, превратившись в подобие восковой фигуры из музея мадам Тюссо.

Причина такой перемены улыбалась рядом и стряхивала с узенькой ладошки остатки белого порошка.

— Кхм, ребята! — откашлялась Грюзельдина и улыбнулась. — Я бабка старая, поэтому нравы у меня строгие. Вот как поженитесь, так и целуйтесь вволю, а сейчас немедленно прекратите!

Я с неохотой отпустила Игоря, а он продолжил держать меня в объятиях и не отводил глаз.

— А мне показалось, что всё это приснилось и сейчас я брошу тебя под ноги жирдяя, а сам под шумок смоюсь. А потом побегу освобождать Манюринду… Значит, это мне не приснилось?

— Ничего тебе не приснилось, олух. А Манюринду и не надо освобождать — вон она мчится на своей «Копейке». Я уже всё сделала, так что ты опоздал, — улыбнулась Грюзельдина.

И в самом деле — в конце улицы мелькнула желтая молния, а после застыла возле четверых людей. Из-за руля виднелось улыбающееся лицо Марии Дормидонтовны.

— Эгей, садитесь, подвезу с ветерком!

Я смотрела на людей, с которыми за последнюю неделю нас связало так много и не могла удержаться от улыбки. Хотя, в следующую секунду улыбка пропала.

— Спасибо, но я ещё должна позвонить. Нужно же узнать, как там мои родные!

— Звони, дочка, а ты, Игорёк, пока затащи этого увальня в машину. Не дело ему тут статуей красоваться. Отвезем ближе к дому, да и наложим заклятие Забвения. Пусть гадает — как он там очутился, — хмыкнула Грюзельдина и открыла дверь машины.

— Я не хочу тебя отпускать, — сказал Игорь, не отрывая взгляд от меня.

— Я скоро, — улыбнулась я в ответ и достала из сумочки телефон.

Игорь обхватил Свистова за то место, где у худощавых людей есть талия и попытался сдвинуть его в сторону машины. Я смотрела, как цвет лица Игоря переходит в красный и нажала на кнопку вызова.

После третьего гудка прозвучал сонный голос отца:

— Алло, Олеся? Ты что-то забыла, дочка?

— Да нет, пап. Скажи, у вас всё нормально?

Последовала пауза. Я представила себе, как папа оглядывается по сторонам и пожимает плечами.

— Да вроде бы всё хорошо. Мы ещё спим. А ты почему спрашиваешь? Что-нибудь случилось?

Я проглотила горький ком, вздохнула.

— Всё хорошо, пап. Я… я тебя люблю!

— Я тоже люблю тебя, дочка. Позвони, когда сдашь экзамен.

Короткий гудок уведомил меня, что разговор закончен. Я выдохнула. Когда успела задержать дыхание — я и сама не помнила, но какое же облегчение испытала, услышав, что у родных всё нормально…

— Вот же отожрался-то, — пыхтел Игорь, запихивая Свистова в машину. — Ему было полезно побегать от души, глядишь и скинул бы пару-тройку килограммов.

Грюзельдина смотрела на это и покачивала головой. Когда же Свистов полностью оказался внутри, она перевела взгляд на меня и всплеснула руками.

— Ох ты, я же совсем забыла! — с этими словами старушка достала из ситцевой клетчатой сумки белый пакетик и протянула его мне. — Вот, возьми, а то оставила его в избушке…

Я заглянула внутрь и улыбнулась — там лежала моя вторая кеда.

— Но как?

— Что как? Едва вы пропали, как я увидела, что твой сапожок, которым ты съездила по темечку Андронатию, превратился в это… Ну, вот и сохранили с тех пор, правда, пришлось поколдовать, чтобы обувка не постарела. Чего глазами хлопаешь, Золушка? Садись, карета подана, — Грюзельдина мотнула головой в сторону «Копейки».

Я надела кеду. Грюзельдина что-то прошептала, черное платье задымилось и начало преображаться, светлеть на груди и удлиняться вниз. Спустя три секунды на мне красовалась привычная белая блузка и черная юбка.

Я посмотрела на Игоря, тот сделал приглашающий жест к дверце, откуда торчал ботинок Свистова. Когда я подошла к нему, то тихонько поцеловала в щеку.

— Я должна быть на экзамене, а потом… Потом мне надо поговорить ещё с домашними. Мы встретимся вечером, хорошо? У тебя же есть мой номер телефона?

— Конечно, я на память его помню, — обнял меня Игорь.

Он обнял так ласково, так нежно…

— Кхм, молодежь, вот поженитесь и будете ласкаться, а покуда… — крякнула Манюринда.

— Вот с такими поборницами морали я и живу, — улыбнулся Игорь.

Я кивнула. Потом отступила на пару шагов и посмотрела на Манюринду с Грюзельдиной. Вот что-то не сходилось и я решила спросить:

— Скажите, а ведь мы могли сразу отправиться в этот момент… вот который происходит сейчас, и всё исправить? Зачем же нам пришлось лететь в такую даль и преодолевать столько опасностей?

Грюзельдина с Манюриндой потупились как нашкодившие дети. Они переглянулись между собой и Манюринда кивнула.

Галина Кирилловна набрала в грудь воздух: