Золушка в поисках доминанта

Спит зараза. Ворвался в мою жизнь со своим ворохом неопределенностей и дрыхнет спокойно, не думая ни о чем. Хотя, может быть, как раз он-то уже определился со статусом наших отношений, да только не считает нужным меня посвящать в него. Так и не поговорили нормально вчера. Что-то шептал мне о работе, но я бессовестно вырубилась, остро прочувствовав вдруг навалившуюся усталость. И кошка — зараза. Такую курицу испортила… Нужно скорее найти работу, жаль только, что по обыкновению люди пашут как скоростной заводской станок, а получают зарплату, словно на этом самом станке спали все три смены. Несправедливо… Но ведь ко всему привыкаешь.

Рука, обнимающая мою талию, дёрнулась. Тело двинулось почти неощутимо, и я притаилась, намеренно закрывая глаза. Наверняка, неудобно спать, когда на тебе лежат пятьдесят килограмм вертлявого счастья, но что поделать. Терпи, голубчик, терпи… Грудь его вздымалась, а шаловливая рука переместилась на бедро. Мягкие касания были настолько приятны, что я чуть было не замурлыкала, но отозваться, значит, выдать себя.

Губы коснулись макушки. Какое-то интимное, семейное тепло — лучше, чем секс. Лежали так вместе, минут пятнадцать, наслаждались друг другом. Сладко и нежно. Не заметила как задремала и даже не почувствовала, как он меня переложил на кровать. Просто в какой-то момент ощутила на себе пристальный волнующий взгляд и открыла глаза.

— Привет. — прошептала хриплым со сна голосом.

— Доброе утро. Не хотел тебя будить, но засмотрелся. Ты так невинно выглядишь, когда спишь.

Александр полностью одетый сидел на кровати рядом со мной и как-то застенчиво улыбался. Снова изменения. Так трудно подстроиться под его настроение. Белая рубашка сидела идеально, облегая широкие плечи и грудину. Черные брюки цвета нескончаемой бездны выглажены и вычищены. Правда, несколько кошачьих волосков все же прилипли к ткани. Пометила хвостатая.

— Это что? — я кивнула на поднос, расположившийся на прикроватной тумбе.

— Завтрак. — без прикрас ответил, наклоняясь, чтобы поцеловать.

— Мне? — спрашиваю на всякий случай, потому как такое ухаживание принимала впервые.

— Конечно, смешная. Я поехал на работу, закроешь за мной? — поднялся, делая шаг к дверям.

— Ага.

Приняв поданную руку, отчего-то смутилась. Волновалась прямо как школьница перед дискотекой, кивая невпопад и глупо улыбаясь. Чертовски приятно, когда мужчина делает тебе завтрак наутро после секса. Остановились у входной двери — романтика. Глаза будто приросли к полу, посмотреть или нет? Представляю, как выгляжу сейчас босиком, лохматая и в длинной растянутой тунике, съехавшей на один бок — крассссотка…

— Нужно решить еще один вопрос. — держал за руку и не отпускал. — Ты принимаешь противозачаточные?

Не ожидала. Нет, конечно, вопрос правильный и даже уместный в связи с произошедшими событиями, но, по-моему, это не лучшая тема с которой стоит начинать день.

— Нет. Я не пью ничего такого.

Отпустив мою руку, достал из внутреннего кармана пиджака портмоне и, отсчитав купюры, положил их на стол в коридоре. Смотрела на все это безобразие с открытым ртом и не могла ничего сказать. Точно, по голове дали — ошеломление сковало не хуже вчерашних веревок.

— Купи мгновенный препарат. Есть какая-то таблетка такая, которую необходимо принять в течение двадцати четырех часов, чтобы не наступила нежелательная беременность. Сам не знаю, но ты наверняка разберешься. Это ведь ваши женские штучки. И да, что-то для постоянного применения. Сама понимаешь, мне не хочется так рано учиться менять подгузники…

Каждое слово, каждый звук, каждая интонация — меня будто резали тупым ножом, медленно, со вкусом, по одному и тому же месту, раздирая мясо, кромсая в кровяную кашу. Терпела все его перегибы за прошедшие сутки, а сейчас, просто не смогла. Для него это шутка, смех, обыденное дело. Конечно, ведь тысячи абортов гинекологи делают в Лондоне ежедневно. Обычно, легко, точно также как удалить зуб или сделать укол, да только последствия необратимы…

— Мне не нужны ни таблетки, ни деньги! Немедленно забери! — злость закипала, скатываясь в запястья, в сжатые с силой кулаки.

— Почему? — посерел, разозлился, но лишь на секунду, и сразу же скрыл все эмоции, отгораживаясь каменной стеной.

— Это неважно и тебя не касается. Забери бумажки и не унижай меня еще больше. Будто я продажная девка…

Переспал — оставил деньги. Богатство портит людей. Они перестают ценить чувства и меряют все горсткой блестящих монет. «Хочу игрушку — моя игрушка» — это выражение характеризует его правильнее всего. Да только плохие мальчики слишком часто ломают игрушки.

— Глупая. Я ведь все равно все узнаю. Не дуйся, ты же не ребенок? Это нормальное явление в нашей жизни. Мужчина обеспечивает, а женщина в свою очередь ублажает и занимается бытом, нянчит детей. — он кивнул на купюры, кажущиеся грязными, очерняющими. — Это — моя забота.