#Zолушка в постель

Теперь Серж поддерживает Крис, помогает сесть в инвалидное кресло и везет к выходу. Я спускаюсь в холл, где действительно ждет Игорь. Увидев меня, он поднимается:

– Поехали?

Мы выезжаем с территории больницы и несемся по ночным пустым дорогам. Мне кажется, все это – начиная с разговора с Крис на лестнице в универе и заканчивая этой поездкой – один бесконечный, выматывающий день. Я, кажется, просто разучилась что-то чувствовать и переживать.

Однако не разучилась различать дорогу. Путь к дому Крестовских я уже давно выучила.

– Мы не домой? – спрашиваю.

– Нет.

– А куда?

– Увидишь. Пусть они там разбираются наедине.

Я доверяю ему. Люблю. Но боюсь разговора. Боюсь, что Игорь скажет: «Пойми меня, мы не пара, вот твой билет в США».

Мы приезжаем к его офису. Вопросов все больше. Забыл что-то?

Но я не лезу, просто иду вслед за Игорем. На лифте мы поднимаемся на самый верх и оказываемся в сказке.

Именно сказкой воспринимались наши с родителями походы на этот высотный каток. Здесь все увешано волшебными гирляндами, уже украшено зимними венками и постерами. До Нового года еще очень долго, а на этот каток пришел снежный праздник.

У Игоря есть ключи. И да, мы идем туда.

– Что ты делаешь?! Игорь! Так нельзя, это же чья-то собственность…

– Ага, моя.

– Твоя?

Я что, с детства ходила на каток и в ресторанчик Крестовского? Была так рядом с Кристиной и не подозревала, что где-то здесь моя сестра?

– Не совсем, конечно, мой. Арендует Архипов, но у меня есть ключи, чтобы после закрытия я мог покататься, если совсем все задолбает. Размер?

– Тридцать семь.

Игорь достает из шкафа за стойкой администратора белоснежные фигурные коньки и для себя берет хоккейные. Я растеряна, понятия не имею, что у него за план и что мне делать, но послушно переобуваюсь. Крестовский хорошо катается, ему не составляет труда держаться на тонких острых лезвиях. А я ступаю на лед осторожно, поскальзываюсь и не падаю лишь потому, что он меня ловит.

Вокруг сияют гирлянды-снежинки, мягкие романтичные ледяные свечки, а из окон открывается панорамный вид на город. Дух захватывает.

А еще он рядом. Крепко держит меня, чтобы не упала, медленно едет спиной и увлекает за собой. Хочется довериться и позволить набрать скорость, ощутить чистый восторг от скольжения. И от его рук. И улыбки. Впервые за много недель Игорь мне улыбается.

– Страшно? – спрашивает он.

– Да.

– Я буду тебя держать. Попробуй скользить.

Мы катаемся. Недолго, минут пятнадцать, но это самые счастливые пятнадцать минут в моей жизни. Я чувствую себя принцессой, которая встретила на балу своего принца и сейчас кружится в танце. Только до танца мне далеко, я жутко неуклюжая и нескладная.

Все-таки падаю и от смеха не могу толком подняться. Едва доползаю до скамейки. Игорь неподалеку щелкает автоматом с глинтвейном.

– Блин, вилку не могу найти, в розетку тыкнуть. Ладно, шут с тобой, обойдусь.

Садится рядом, и атмосфера веселья, словно песок в часах, утекает сквозь пальцы. Мы молчим. Я боюсь говорить о том, что мучает, а он не спешит объяснять, зачем меня сюда привез.

– Ты нам сегодня Кристинку спасла. Герман рассказал. Я не знаю, чем тебе отплатить за нее.

– Я просто увидела звонок, и все.

– Да я вообще. В целом. С твоим появлением она ожила.

– Она хорошая. Но то, что сделала ваша мама, убедило ее в том, что никто не любит. И она пытается привлекать внимание. Говорите ей чаще о том, что она вам дорога. Интересуйтесь. Делайте мелкие сюрпризы. Проводите время вместе. Она все равно ваша сестра, кто бы ни были ее родители. Не бросайте Крис.

– А ты?

Пожимаю плечами:

– Ваш отец хотел, чтобы я получила образование и взяла его деньги. Наверное, это что-то вроде компенсации за сестру. Я благодарна и ему, и тебе, что мне больше не нужно жить в нищете. Правда благодарна, ты не представляешь, как обидно и страшно не знать, где найти еду или на какие деньги купить лекарства для близкого человека. Уже за то, что я никогда не вспомню, каково это, я благодарна. Несмотря на все условия завещания.

А затем Игорь говорит нечто неожиданное:

– Нет больше завещания.

– Что?

– Такие штуки не законны в России. Это неофициальная воля отца, и плевать я хотел на его желания. Раньше соблюдение условий контролировал Майк, но теперь он уволен, и законной становится та версия завещания, в которой я единственный наследник. Крис получит свою долю, как только закончит универ, без всяких бизнесов. Алекс, когда вернется из армии, если его успехи меня удовлетворят. А ты… можешь забрать свою долю сейчас.

Я долго молчу.

– Не хочу.

– Почему?

– Потому что Кристина. Потому что вы все. Если я заберу сейчас деньги, я снова останусь одна.

– Я думал, ты нас ненавидишь.

– Нет, конечно, что за бред. Я знаю, что частью вашей семьи не буду, но хотя бы посмотрю на нее со стороны.

– Ань, – он берет меня за руку, разворачивает к себе и обнимает, – я хочу, чтобы ты была частью моей семьи. Но не знаю, сможешь ли. После того, что отец сделал.

– Это его дело. И моих родителей. На том свете встретятся, разберутся. А я не хочу.

– Еще не все. Там была не только подмена.