Золушка в шоколаде

– Это место для прогулок, – пояснила Алевтина Петровна. – Днем взрослые воздухом дышат, а после пяти детей выводят. Я за ними часто наблюдаю. Тоскливо мне, после смерти мужа никак не очнусь. Телевизор не привлекает, книги читаю да в окно таращусь. Иногда ночью бессонница схватит, встану, в стекло лбом упрусь и молодость вспоминаю. Покойный Иван Васильевич так дом построил, чтобы из своей квартиры всегда клинику под наблюдением держать. Сотрудники знали: даже ночью «папа» может увидеть, где, в какой палате свет горел, и наутро допрос учинить. Всего из двух квартир такой обзор, из моей и главврача. Ладно, о чем это я говорила? Ах да! Вижу, как они прогуливаются, и должна сказать, что все выглядят очень даже прилично: пальто хорошие, ботинки крепкие, шапки, у неходячих коляски нормальные. Видно, дело в жути теперь нормально поставлено. Да только…

Алевтина резко захлопнула рот, потом улыбнулась.

– Лучше сядем, не след на скорбное место пялиться. Я уверена, что вид беды на психику плохо действует.

Глава 19

– Как же произошло превращение Олимпиады Михайловны в алкоголичку? – решила я подтолкнуть врача на нужную тему.

Алевтина Петровна протяжно вздохнула.

– Незаметно. Иван Васильевич-то враз умер, от инфаркта, утром на службу здоровым пошел, вечером в морг свезли. Липа при нем всю жизнь прослужила, они вроде со школьной скамьи вместе были, вот она и растерялась. На поминках она так напилась! Но тогда ее никто не осудил, наоборот, первое время Олимпиаду Михайловну жалели – осталась одна с непутевой дочкой.

Арина и впрямь получилась странной. Самая плохая ученица местной школы, она думала лишь о мальчиках. Даже Иван Васильевич, стойкий противник любого насилия, хватался за ремень.

Слушая визг Арины и вопль отца: «Маленькая пакостница, опять с парнями в лесу шаталась!» – Алевтина вздрагивала и думала, что отсутствие детей не всегда горе. Вот ведь родилась у главврача настоящая оторва и бестия. В доме всего полно – и еды, и игрушек, отец с матерью уважаемые люди, михайловская элита… Что мешает девчонке нормально учиться и достойно себя вести? Нет нужды в двенадцать лет искать работу, чтобы не сдохнуть от голода при родителях-алкоголиках, как у многих. Но Арина совершенно не желала открывать учебники. Правда, присутствие отца сдерживало хулиганку, а вот после кончины Ивана Васильевича Арина распоясалась окончательно. Она забеременела и в пятнадцать лет родила мальчика, Василия. От кого сыночек, школьница не сказала.

У Алевтины сложилось твердое мнение: Арина сама не в курсе, каким ветром ей принесло младенца. Девочка любила ездить в Москву, могла остаться там ночевать, возвращалась с покупками. Местные парни перестали интересовать Арину, пару раз ее привозили незнакомые мужчины на новых автомобилях. А уж когда родился Вася, тогда местное бюро сплетен категорично решило: дочь Ивана Васильевича проститутка.

Олимпиада Михайловна страшно переживала и пыталась спасти пошатнувшееся реноме девочки.

– Ее изнасиловали, – твердила бывшая медсестра соседкам. – Сколько раз просила Арину: «Не езди поздно в электричке!» Вот и допрыгалась.

Бабы кивали головами, цокали языками, но, когда Липа уходила, цокать прекращали и начинался разговор:

– Вот врет, не покраснеет!

– Снасильничали над ней, ха! Сто раз без остановки!

– Липа не понимает, что девка – шалава.

– Да набрехала ей Арина, а мать поверила.

– Олимпиада не дура, ей неохота дочь позорить.

Сплетницы самозабвенно обсасывали ситуацию, а когда она потеряла остроту, Арина снова подбросила дров в костер – убежала из дома, кинув младенца.

Исчезновение юной матери прошло незамеченным. Лишь к Новому году местные кумушки начали перешептываться, в конце концов одна из них, Светлана Коростылева, не выдержала и спросила:

– Олимпиада Михайловна, чегой-то Ариши не видно?

– В институт поступила, – не моргнув глазом ответила медсестра, – общежитие ей дали, там и живет.

– А Васенька? – фальшиво заботливо осведомилась Света.

– Внук при мне, – холодно ответила Липа и ушла.

Языки заработали с утроенной скоростью.

– Ха! Студентка! – горячилась Коростылева. – Сейчас зима, а поступают летом.

– Брешет она! Арина к любовнику удрала!

– Скоро каникулы, вот и посмотрим, приедет ли она к матери…

Дом гудел до весны, потом утих. Арина так и не появилась, Липа одна поднимала Васю. Она по-прежнему работала медсестрой, вот только из просторной квартиры ее турнули – жилплощадь была служебной, в комнатах поселился новый заведующий. Олимпиада с Василием переехали на первый этаж, лишились личного санузла и отдельной кухни.

Жизнь Липы текла размеренно. Василий подрос, пошел в школу и… начал вести себя хуже Арины, даже тройки были редкими гостями в дневнике мальчика, там теснились колы и гневные записи педагогов.

– Яблоко от яблони недалеко падает, – судачили бабы во дворе, – от осинки не родятся апельсинки.