Золушки

Родители же тактично молчали. Для ее матери, концертирующей пианистки, музыка была священной частью повседневной жизни. Фредрика, можно сказать, выросла за кулисами больших концертных залов, где ее мама выступала с сольными концертами или в составе оркестра. Иногда Фредрика и сама играла в оркестре, музыка порой ощущалась как истинное волшебство…

Поговорить по душам Фредрике удавалось разве что с мамой — только искренне влюбленный в музыку человек мог понять ее страдания.

— Что же мне теперь делать? — не в силах сдержать слез, прошептала она накануне школьного выпускного.

— Ты что-нибудь придумаешь, Фредрика, — ответила мама, погладив ее по спине. — В тебе столько таланта, столько энергии! Что-нибудь обязательно придумаешь!

Так оно и вышло.

Искусствоведение, история музыки, история философии — в университете предлагалось великое множество разнообразных курсов.

— Фредрика станет историком, — гордо говорил папа первые несколько лет.

Мама молчала. Это было папино амплуа — много и долго говорить о предстоящих потрясающих успехах любимой дочки.

Однако Фредрика стала не историком, а криминологом, по специальности «Преступления против женщин и детей». Она так и не защитилась, но после пяти лет учебы в университете поняла, что теории с нее хватит.

В мамином взгляде читалось, пожалуй, что та ожидала от нее чего-то иного. Родители явно не предполагали, что дочка покинет академическую среду. Не то чтобы мама была разочарована — скорее изумилась. В этом отношении Фредрике отчаянно хотелось стать похожей на мать: никогда не разочаровываться — только удивляться.

Иными словами, Фредрике тоже были не чужды ни удовольствия, ни лень, ни страсть, ни заблуждения. Распечатывая заявления, поданные в полицию Сарой Себастиансон на мужа в связи с нанесением телесных повреждений, молодой криминолог уже не в первый раз думала о том, почему женщины не уходят от мужчин, которые их избивают. Из любви и страсти? Из страха одиночества и отверженности? Но Сару Себастиансон ничто из этого не остановило, судя по распечатанным документам.

В первый раз Сара Себастиансон обратилась в полицию, когда дочери было два года, и, в отличие от многих других женщин, заявила, что раньше супруг никогда ее не бил. Обычно женщины обращались в правоохранительные органы, когда дело уже успевало зайти довольно далеко, но Сара явно была не из таких: она пришла в полицейский участок с большим синяком на правой стороне лица. Муж отрицал все обвинения, на вечер предполагаемого рукоприкладства у него нашлось алиби. Фредрика нахмурилась: насколько она понимала, Сара — опять же в отличие от большинства — не забрала свое заявление, но обвинение так и не предъявили за недостатком доказательств. Трое друзей ее мужа в один голос подтвердили, что в тот вечер он играл с ними в покер, а потом остался ночевать у одного из них.

Следующее заявление от Сары Себастиансон поступило лишь через два года. На этот раз она вновь утверждала, что побои были однократными, но когда Фредрика прочитала описание полученных женщиной травм, ей стало абсолютно ясно, что Сара лгала: перелом руки, трещина ребра, ушиб копчика, изнасилование, а на лице — ни царапины!

Маловероятно, подумала Фредрика, чтобы за два года он ни разу не тронул ее, а потом вдруг набросился с такой яростью.

Однако обвинение не предъявили и на этот раз: супруг представил оригиналы билетов, к тому же несколько независимых свидетелей подтвердили, что в тот вечер он находился в командировке в Мальмё. Доказательств вины снова оказалось недостаточно, и дело закрыли.

Прочитанное, мягко говоря, встревожило Фредрику — что-то здесь не так! Непохожа Сара Себастиансон на отъявленную лгунью! Хотя кое в чем она все-таки покривила душой — в разговоре с Фредрикой женщина об этой истории умолчала, хотя должна бы понимать, что рано или поздно полиции все станет известно. Согласно медицинскому заключению, в подлинности травм сомневаться не приходилось. Значит, бывший супруг все же виновен, но как же ему удалось сфабриковать такое алиби?! Он — успешный бизнесмен, на двенадцать лет старше Сары… возможно, свидетелей подкупили? Но ведь их так много…

Фредрика еще раз перелистала распечатку: супруги развелись вскоре после второго избиения, а всего через несколько недель Сара снова пришла в полицию и пожаловалась, что бывший супруг никак не оставит ее в покое: он преследовал ее на машине, поджидал около квартиры и у работы. Тот в свою очередь сообщил, что Сара не дает ему наладить отношения с дочерью. Одним словом, классика жанра. Так продолжалось несколько месяцев — постоянные заявления об угрозах, нарушении покоя и нарушении границ частной собственности, но уже без рукоприкладства — по крайней мере больше заявлений на этот счет не поступало.

Последнее заявление датировалось 11 ноября 2005 года, когда бывший супруг, согласно расшифровке телефонных звонков, предоставленных компанией «Телия», позвонил Саре более ста раз за ночь. Наконец-то доказательств оказалось достаточно, и Саре удалось добиться запрета на посещения.