Золушки бывают разными

Она окончательно растерялась. Как-то в голове не укладывалось ― понятно, если свадьба и так далее, а вот чтобы просто вместе жить, без обязательств, о подобном варианте не думала. И что делать? Соглашаться? В качестве партнёрши по сексу?

А кукла на капоте?

Лена отправилась в кухню курить, а Игнат поднялся и тоже ушёл, только в ванную.

Всё в своей жизни менять. Находиться с ним столько, сколько пожелаешь. Может статься, позже и замуж выйти предложит. А если нет? Тогда пройдёт столько-то лет, и распрощаются. А кто даёт обещание, что они несколько лет проживут вместе?

Лене захотелось удрать и спрятаться. Она вновь испугалась.

Утром Игнат отвез её в офис, они быстро поцеловались, он помчался к себе на работу, а Лена зашла в кафе. До начала рабочего дня оставалось двадцать минут, и она заказала кофе.

Игнат вечером был мрачен, Лена спросила, что с ним, он нехотя ответил, что мысли о работе одолевают.

Больше она к нему не лезла с вопросами, приготовила ужин из тех продуктов, что были в холодильнике, выудила с полки огромный красочный каталог о художниках и весь вечер наслаждалась картинами.

Воронин поглядывал на Лену, что-то строчил в блокноте, делал пометки в документах, что высились перед ним горой и изредка ходил в кухню перекусить.

В такие перерывы Лена выходила вместе с ним, наливала ему чай, ставила перед ним тарелку со снедью и походя проводила рукой по его волосам. Они почти не разговаривали, но молчание не тяготило.

Она его жалела, видела, сколько ему приходится работать и понимала, что время, которое он тратит на нее, потом возмещает усиленной работой. С ним было спокойно, комфортно и тепло. Если бы он не заводил эти непонятные разговоры, не спрашивал у нее, что она желает, Лена возможно бы молча перебралась к нему. У неё и так здесь была запасная одежда, зубная щетка и всё необходимое.

Вопросы, которые он задавал, испугали её до дрожи. Она не хотела принимать никаких решений, а Воронин не понимал, обижался.

Лена и себе-то не могла ответить, чего она хочет. Если бы точно быть уверенной, что Игнат ― её мужчина, и только он ей нужен, и от добра добра не ищут, и она его любит, всё было бы просто и понятно.

А она не была уверена ни в чём, в первую очередь, в себе. Единственное, что она могла о себе сказать ― она поступит в отношении Игната честно. Поймет, что не может без него жить, так и скажет; если случится, что он ей не нужен, так же не будет лгать. Только вот как понять?

Первые дни любовной лихорадки закончились. Лена все чаще возвращалась к себе, нежели приезжала к Игнату.

Он силой всучил ей ключи, чтобы она могла заявляться без него. Лена один раз так и сделала, ожидая хозяина, приготовила ужин. Немножко нервничала, как-то отнесётся Игнат к её вторжению.

Он приехал поздно, в десятом часу, усталый, раздражённый, но, когда увидал, кто его принимает, просиял, словно получил подарок, проинформировал, что голоден, и убежал умываться. Она покормила его, пока убиралась в кухне, тот прилёг на диван в гостиной и заснул.

Лена его укрыла, а сама отправилась в спальню.

Поутру он носился по квартире и орал на неё.

― Ты зачем позволила мне уснуть?

― Игнат, в чём дело? Ты был крайне утомлённым.

― Не до такой степени, чтобы ты спала в одиночестве!

― Да что за трагедия? Почему ты расстроен?

― А ты не понимаешь? Ты в первый раз явилась ко мне сама! Впервые! А я так бездарно провёл наше время! Если девушка приезжает к мужику, мужик не должен дрыхнуть!

― Что за чушь в твоей голове? Ты полагаешь, я езжу к тебе, чтобы получить очередную порцию утех?

― Лена, а для чего ты приезжаешь? Ответь, только честно! Ты не переселяешься ко мне, дичишься меня, совместных детей не желаешь. За каким чёртом тогда?

Она смолчала. Игнат был жесток, но прав. Она никак не могла ни на что отважиться. Ей необходимо было время, чтобы принять новую жизнь, привыкнуть к ней. Ей хотелось забиться в уголок, чтобы от неё не требовали решений, и лучше, чтобы кто-то за Лену придумал, отвёл за ручку, и сказал:― Поступай только так, и будет тебе счастье, так верно, стабильно, безопасно.

Но никто не помогал, только и требовали определённости, а она не видела, как правильно, не умела просчитывать варианты и, как обычно, всего страшилась.

И посоветоваться не с кем. С Еленой Ивановной говорить не хотелось, та была излишне прямолинейна и безапелляционна. Представляла жизнь без затей.

Петя её бросил. Осуждал. И это была ещё одна потеря, от которой ей было паршиво.

Размолвка у них получилась несуразная.

Её приятель возвратился с дачи в тот день, когда отец и дочь приехали из Зеленогорска. Лена распаковала вещи и побежала к Пете, она приготовила подарки Синицыным, Пете ― свитер, традиционно, как и отцу, его родителям поднос с палехской росписью.

Петя принял Лену хмуро, подарок взял, не говоря ни слова, только кивнул.

Они закрылись в его комнате.

― Ты зол на меня? ― изумлённо спросила подруга, она не ждала подобного отчуждения.

― Да!

― Из-за Лили?

― И из-за неё тоже. Ты не имела права так поступать, не предупредив меня.