Золушки для холостяков

– Урод! Под ноги смотреть надо!

А герой, соответственно, сфокусировал на ней подернутый безысходной тоской взгляд и хотел было беззлобно обматерить эту курицу, которая несется прямо под ноги, а потом еще имеет наглость обвинять порядочных людей, что ее не заметили. Но осекся, потому что его вспыхнувший праведный гнев на мелкие осколки разбился о красоту обидчицы.

Для женщины она была, может быть, чересчур высока. Хотя в двадцать первом веке разгуливающие по подиуму золушки через одну носят туфельки сорок второго размера. Она была блондинкой, и в оранжевом отсвете уличных фонарей ее пушистые локоны чем-то напоминали нимб. Ее глаза были голубыми, щеки – нежно-розовыми, губы – блестящими и пухлыми, нос – немного азиатским, таким маленьким, что он был почти незаметен на ее немного удлиненном лице. Она была в белом пальто, отороченном блестящим норковым мехом, и в белых же кожаных сапогах.

И, глядя на нее, он почему-то моментально вспомнил, как еще в возрасте семи лет был влюблен в девчонку, которая неизменно играла роль Снегурочки на детсадовских утренниках. У той тоже были и длинные светлые волосы, и ослепительная белоснежная шубейка. Он вспомнил, как в восьмом классе его выгнали из школы за то, что он написал любовную записку молоденькой учительнице географии и природоведения (тоже, кстати, блондинке). И свою первую женщину он тоже вспомнил – однокурсницу, которая однажды пригласила его в гости для совместного написания доклада и в итоге соблазнила прямо на полу в прихожей. И свою первую жену. И главную женщину своей жизни, с которой он волей обстоятельств расстался несколько лет назад, но до сих пор воспоминания о ней пробуждали мирно дремлющую в области грудной клетки щемящую меланхолию.

Странно это, но, едва увидев незнакомую недовольную блондинку, он сразу же подумал о любви.

А она, в свою очередь, подумала: вот бывают же такие хамы, на свою обувь им наплевать, так они и чужую норовят испортить, и вообще, что же сегодня за день – сплошные неудачи, а вот теперь еще и сапожки насмарку. Она приготовилась даже всплакнуть, но вдруг разглядела в его глазах восхищение, которое еще подороже сапожек «Маноло Бланик» стоит. И осеклась.

Так и стартовало их знакомство, вскоре принявшее форму самого страстного на свете романа. Вот только когда он возжелал загладить свою вину, неловко пригласив ее в ближайшее кафе, а она, сама не зная зачем, согласилась – тогда никто из них об этом не знал.

А теперь самое интересное: его звали Дмитрием, а ее – Татьяной. Впрочем, я привыкла ее Танькой называть.

Итак, наконец-то Танька удосужилась рассказать мне историю своего знакомства с таинственным Димой. Тем самым, который на столь длительное время (на почти целых три недели, а ведь обычно если предприимчивой Татьяне и нравился кое-кто из малобюджетных поклонников, то отношения с ним ограничивались разовой страстью, после чего не имеющий средств нахал безжалостно выставлялся вон) лишил ее сна.

– Хочешь сказать, что тебе он до сих пор нравится? – изумлялась я.

– А то! – Ее глаза горели. – Мы встречаемся почти каждый день, меня это даже пугает.

– Меня тоже, – усмехнулась я. – И чем же вы с Димой твоим занимаетесь?

– Как чем? Любовью само собой, – фыркнула Татьяна, – ну еще мы были в Музее кино. И гуляли в парке с его собакой.

Чтобы осмыслить происходящее, я с энтузиазмом навалилась на лежавших на моей тарелке морских гадов. Мы сидели в модном рыбном ресторанчике, один чай в котором стоил столько, сколько в ином заведении стоил бы обед из трех блюд плюс бокал вина и десертик. Зато за соседним с нами столиком вкушал семгу от шеф-повара депутат с примелькавшимся лицом. А в углу вяло сплетничали о чем-то две скучающие дорогие проститутки. На одной было меховое пальто от «Версус» (видимо, девица так гордилась модной шмоткой, что даже в ресторане ее снимать не стала). А другая щеголяла в джинсах с такой низкой талией, что мне хотелось подойти к ней и закричать: «Я вижу вашу задницу!»

Сама бы я ни за что не пошла в такое неоправданно дорогое место. Но Танька уговорила меня, сказав, что за все заплатит она, и в итоге я сдалась.

– И знаешь, Насть, мне кажется, что я нашла именно того мужчину, которого искала всю жизнь. – Она мечтательно смотрела вдаль, на ее вилку была насажена креветка.

– Странно, а мне казалось, что ты искала кого-то… хм…

– Посостоятельнее, – подсказала она.

– Вот-вот.

– Даже не знаю, что со мной происходит… Но ты бы его видела. Он такой красивый. Я его к своему парикмахеру отвела. И он носит вельветовый пиджак, это жутко сексуально.

– Так ты полюбила его за вельветовый пиджак? – насмешливо поинтересовалась я.

– Ты ничего не понимаешь, – поставила мне диагноз парящая в облаках Татьяна, – мне в нем нравится все. Абсолютно все. И как он говорит. И что он говорит. И как он целуется. И как рассуждает. Между прочим, он фотограф. И он такой… надежный. А то, что у него денег нет… Ну и наплевать, может быть, а? Будем экономить, как все.

– Тебе виднее, – вздохнула я, – только здорово же ты экономишь, если позвала меня в этот ресторан.