Золушки на грани

— Да, поросёнок тут явно не подойдёт, — покивала своим мыслям фея, — Может быть, Роберт? Доберман твоего отца?

— … пикаперы, подлецы, кобели, … — перечисляла Золушка.

— Стало быть, и Роберт не годится, — резюмировала фея, — А кто это у нас тут прыгает в кастрюле, такой маленький и пушистый?

— Это мой хомячок! — вскочила с места Золушка, — Он один меня любит! Один понимает! Пожалуйста, не надо использовать его для бесчеловечных опытов, убей лучше меня, потому что у меня депрессия и ещё меня все бесят!

— Нам понадобится… а, впрочем, ничего нам не понадобится, всё у нас уже есть, а волшебная палочка у меня, как всегда, с собой, — не слушая её, проворковала фея, — А то, что хомячок тебя любит — как раз очень хорошо. Я бы даже сказала, что возлагаю на это особенные надежды.

Принц из хомячка получился ничего себе, не страшненький, хотя и пришибленный какой-то. Зато на бал по случаю воцарения в Тридевятом государстве Чёрной Шахматной династии они с Золушкой поехали вместе.

На следующий день фея по привычке направилась к Золушке, чтобы подарить ей уже наконец-то роскошное свадебное платье от кутюр, а потом всё-таки уехать в Тибет, пожалуй, что на месяц, потому что невозможно же два года без отдыха вкалывать, не покладая волшебной палочки!

Золушка сидела на полу и рыдала, и это уже было даже не смешно.

— Что случилось с нашим хомячком? То есть, с нашим принцем? — схватилась за сердце крёстная, — Неужели с двенадцатым ударом часов он превратился…

— Ни в кого он не превращался! — запричитала Золушка, — Хотя лучше бы он так и оставался хомячком! По дороге в Тридевятое царство мерзавец вёл себя вполне прилично, но стоило этому животному увидеть других девушек — как всё, про меня он забыл, всех клеит, ко всем подкатывает, всех дёргает за косички и приглашает с ним потанцевать.

— Так он выбрал хоть кого-то в итоге?

— Не знаю и знать не хочу! В три часа ночи я устала от всего этого, села в карету — по счастью, ты записала её на меня, а не на этого проходимца — и вернулась домой. Бедная я сиротинушка, всем на меня наплевать, а я так хочу замуж!

— Ну, знаешь ли, бедная сиротинушка! — тихим и страшным голосом сказала фея, так, что крестница сразу примолкла, — Я могу сделать государство из настольной игры, могу сделать королевскую семью и свиту из шахматных фигур, могу даже из беспородного хомячка сделать принца — но сделать так, чтобы принц тебя полюбил, тебе всё-таки придётся самой. Нам понадобится атлас мира, шариковая ручка и… И всё, больше нам не понадобится даже волшебная палочка.

— Атлас мира? Ручка шариковая? Зачем?

— Я отмечу на полях королевства, в которых, по моим сведениям, ещё остались принцы, пригодные для женитьбы. Всё остальное ты сделаешь сама. А я с завтрашнего дня в отпуске. Нет, даже, пожалуй, с сегодняшнего. Всё, нет меня. В Тибет улетела. Кстати, там принцев нет. Ни одного. И в ближайшие два месяца не предвидится!

Бюрократы

Один бюрократ очень верил в бумажки и документики. А в людей не верил. Если по коридору шел человек, а к нему не была приколота бумажка с опознавательным номером, именем, фамилией и подробностями личной биографии, бюрократ проходил мимо и не здоровался. Будь это хоть самый главный начальник всего на свете. И воздалось бюрократу по вере его.

Как-то раз заходит он в свой кабинет, а на его рабочем месте сидит огромный документ с печатью вместо лица и гнусно так этой печатью ему подмигивает.

— Здравствуйте, уважаемый. Я теперь буду ваш новый начальник. Зовите меня просто — Докладная На Имя Генерального.

— О, так вы дама? — кланяется бюрократ.

— Не знаю, — смущенно бормочет новый начальник. — У меня на этот счет никаких документов не имеется.

Сначала бюрократу очень понравилось работать под началом госпожи Докладной. Но потом начались сложности. Все дело в том, что документы не нуждаются ни в пище, ни в воде, ни в сортирных удобствах, ни в чем они не нуждаются, кроме воспроизведения себе подобных — то есть, других документов. Это их тайная миссия такая — размножаться посредством всяких бюрократов, а потом захватить власть на планете, поскольку, как выяснилось в верхах, человек — такая же тупиковая ветвь эволюции, как и черепаха и скоро будет понижен в должности до безмозглой разновидности гориллы обыкновенной африканской.