Золушки нашего Двора

Она вдруг перестала плакать. Поднялась, подошла к окну. Из него виднелись спускавшиеся к морю ступеньками крыши домов, хибар и лачуг, узенькая извилистая улочка, по которой рыбаки тащили с утреннего лова полные рыбы тележки на рыночную площадь.

– Надобно мне замуж за него выйти! – задумчиво произнесла гномелла.

Тариша остановилась, будто налетела на невидимую сцену.

– За кого? – изумилась она.

– За гнома моего! – твердо ответила Виньо. – Тариша, мне нужно в Драгобужье!

– Зачем?! – воскликнула фарга. – Ты же бежала оттуда?

– Йож отправился с Яго по нашему маршруту! Я пойду по их следам и найду их! Мы поженимся, и отец ничего не сможет сделать супротив священных уз брака! Тариша, – она повернулась к подруге. На измазанном личике горели фанатичным огнем голубые глазищи, всклокоченные волосы, присыпанные пылью, казались седыми. – Найди Вителью! Она поможет, я знаю!

Фарга потянулась, не сдержав болезненной гримасы, и подошла к подруге.

– Давай я тоже тебе помогу, Виньо? Хочешь, отправлюсь с тобой?

– Правда? – в голосе гномеллы послышалась неприкрытая радость. – А как же учеба?

– Возьму академический отпуск, – фыркнула фарга. – Ты давай садись и пиши ректору прошение о том же! Укажи, мол, по семейным обстоятельствам. Вернемся в Вишенрог – продолжим учебу, всего делов-то!

Пока дочь Цехового старшины писала прошение на листочке, вырванном из тетради, Тариша выгребла из карманов все деньги, какие нашлись, и ссыпала на стол:

– Вот… Это тебе на расходы, пока меня не будет! Пойду ловить твою волшебницу! Носа на улицу не показывай!

Она забрала прошение, отряхнула мантию и прежде всего отправилась в школьное общежитие – не стоило идти к ректору в такой грязной одежде!

В своей комнате фарга разделась, рыча от боли. Спина превратилась в один сплошной кровоподтек. Когда дом начал неожиданно заваливаться на бок, их с Виньо спасли инстинкты Тариши. Тигрица совершила мгновенный оборот, скрыв под собой маленькую гномеллу, но несущая балка потолка ощутимо двинула ее по спине, едва не сломав хребет. И она держала ее, держала, шипя сквозь зубы, но не позволяя тяжести крыши раздавить их обоих.

– Потерплю, – разглядывая спину с помощью карманного зеркальца, пробормотала фарга, – и не такое приходилось…

На мгновение глянул в стекло глаз с изуродованной половины лица. Ей часто хотелось стащить с себя кожу, будто под ней скрывалась настоящая Тариша Виден, а эта была лишь отмирающей высохшей шкурой, как у змеи! Резко захлопнув зеркальце, она принялась собирать вещи. Меньшую часть – в дорожный мешок, бо́льшую – в сундук. Мешок отправится с ней, сундук – на хранение в кладовую школы. О потерянном для обучения времени Тариша не жалела. Ведь все складывалось как нельзя лучше!

* * *

Вита дышала ровно, когда ехала в карете с дядей и двумя его старшими сыновьями – младший предпочел гарцевать на коне. Была спокойна, поднимаясь по ступеням и стараясь не наступить на подол темно-фиолетового, шитого серебром платья, которое так шло к ее цвету кожи и волосам. Не волновалась, скидывая подбитый мехом плащ на руки слуге в дворцовой ливрее. Улыбалась, стоя рядом с дядей, говорившим с королевским секретарем, приятной внешности немолодым человеком с ярко-голубыми глазами и взглядом голубя. Но когда двери тронной залы распахнулись и она оказалась под любопытствующими, брезгливыми, завистливыми, изумленными и прочими взглядами, когда – как ее учили – подняла перед собой на раскрытых ладонях свиток с прошением о гражданстве, составленный в Королевской канцелярии, и пошла к тронам, видневшимся в отдалении, паника охватила ее с такой силой, что у нее застучали зубы. Оглянулась на своих – дядю с двоюродными братьями и сопровождающего их Дробуша, споткнулась на гладком полу и едва не выронила свиток. До нее донеслись смешки.

«Смелее, солнышко! – услышала она воображаемый голос мамы. – Не смей останавливаться на полпути!»

Вздернув подбородок, Вителья Таркан ан Денец прошествовала мимо злословящих придворных, мимо шеренги гвардейцев – слева в красных, справа в синих мундирах – и остановилась в самом конце очереди, которая начиналась примерно от середины зала и тянулась до нижних ступенек трона. Мастер-церемониймейстер хорошо поставленным голосом объявлял имя и, при наличии, титул просителя, резюмировал содержание подаваемого документа и ахал витым жезлом об пол. Просителю следовало ступить на нижнюю ступеньку где, склонившись в поклоне, ждать, когда его величество махнет рукой или кивнет, показывая, что просьба услышана. После этого церемониймейстер вновь стучал жезлом об пол, приказывая просителю подойти к конторке секретаря, куда тот и подавал прошение. Рядом с конторкой Вита разглядела внушительных размеров кованый сундук с откинутой крышкой, уже наполовину заполненный свитками. И невольно испугалась за свой: вдруг затеряется среди них?