Золушки при делах. Часть 1

   Королевский Страж Спокойствия, поигрывая мечом, явно желал бы метнуть его в того, кто крикнет громче.

   Лишь Хранитель Молота казался спокойным и с интересом выслушивал аргументы сторон, с какого-то момента высказываемые исключительно в нецензурной форме.

   - Мне за вас стыдно, гномы! – перекрывая шум и гам, произнес чей-то голос – спокойный и звучный.

   И столько в нем было – и верно! – стыда и боли, что почтенные старшины отпустили грудки оппонентов и замолчали, растерянно глядя друг на друга.

   - Трон пуст, - глухо продолжил Виньогрет, глядя поверх голов на костяное возвышение, - наш народ осиротел, а вы ведете себя, как петухи на ярмарке!

   По тронной зале чернилами разлилась мертвая тишина. За собственными амбициями гномы забыли своего короля! Был бы жив Крамполтот – не погладил бы их по головке за такое поведение, и был бы прав!

   - Почтенный Хранитель, - вдруг подал голос Драгодруг, - пока благословенная тишь царит здесь, может быть, ты озвучишь имя своего кандидата? Ты единственный, кто этого еще не сделал!

   Тоннертротт переглянулся с Трумпелем. Поднялся на ступеньку выше, молодецки – несмотря на возраст – махнул молотом.

   - Я не назову вам его имя, - крикнул он так громко, что голос был хорошо слышен в самых отдаленных уголках залы, - но он только что устыдил нас всех!

***

Густой голос Клозильды Мипидо заполнял внутренние помещения башни. Матрона была счастлива, а коли так, счастьем следовало поделиться с каждой живой душой, включая дворцовых пауков по углам и мышей под полом!

   - Ну, матушка Бруни, аккурат через две седмицы стану я замужнею дамою! – говорила она, светясь восходящим солнцем. – Перееду, конечно, к мужу своему, ибо что это за дела – хоть и дома наших гильдий рядом стоят, но мы-то порознь не можем с Вистунчиком?

   - Не можете, - с улыбкой кивала принцесса, соглашаясь.

   - Хотела я платье как у Ванильки – этакое оранжевое, однако жених оказался против! Я, говорит, вижу тебя в наряде цвета луны середины лета, что отражается в озере, полном кувшинок! Вот прямо так и сказал, представляешь?

   - А портниха с ним согласна? – рассмеялась Бруни.

   - Дама Мерло сказала, что подберет подходящий оттенок, а дама Мерло знает, что говорит! – важно покивала Клози. – Ну а ты, Твое Высочество, в каком платье будешь?

   - Если ты будешь луной, давай я буду озером, полным кувшинок, - хмыкнула принцесса, - должна я оттенять твою небесную красоту?

   - Ой, ты скажешь тоже! – зарделась Клози и вдруг понизила голос до шепота: - Он ее закончил!

   - Кого? – не поняла Бруни.

   - Картину о похищении Пресвятых тапочек!

   - А что же он молчит? – всплеснула руками принцесса.

   - Мастер шедеврой недоволен! Говорит, отобразил лишь малую толику божественности, а брошенных женщин и вокруг полно! Замотал холст в полотнища, запер на чердаке и мне пригрозил, чтобы никому!

   - А ты ее видела? Картину? – уточнила Бруни.

   - Конечно, - возмутилась матрона, - разве ж я не знаю, в какой момент с шеи любимого снять ключ от чердака? Картина… непростая! Смотришь на нее и вроде сначала смешно делается от Марховых, тьфу ты, Аркаешевых полупопий и прочих статей, но чем дольше разглядываешь конпозицию – тем больнее вот тут… - Клози прижала пухлую руку к груди. – И так, знаешь, горько делается за нас, за баб, что мужиками брошены! Истинно велик мой Вистунчик, что смог передать наше отчаяние и одиночество! А насчет толики божественности вот что тебе скажу: ежели смотреть еще дольше, в душе будто холодок появляется и страшно делается, ибо есть в шедевре нечто такое, чего умом не понять!

   - Уговори мастера показать мне картину! – с горящими глазами попросила Бруни. – Очень хочется увидеть! И, может быть, мне удастся убедить его в том, что он ошибается!

   - Ох, надеюсь на это, Твое Высочество! – Клози, сидящая на диване рядом с Бруни, пригорюнилась, подперла щеку ладонью. – Страшновато мне что-то в мои годы замуж выходить! Привыкла быть сама себе хозяйкою, а тут вдруг ужины ему захотелось готовить каждый вечер, представляешь? Я – и ужин при свечах! Бывало колбасы и хлебушка себе нарежу, морсу налью и сижу счета Гильдии сверяю при лампадке… А нынче ловлю себя на желании видеть стол и яства на нем, и цветы живые, и Вистунчика моего во главе! И сидеть рядом, ему в рот смотреть, как он кушает и об искуйстве глаголет! И ничего больше мне не надобно!

   - Клози, все так и будет! – принцесса погладила ее по плечу. – Неважны ссоры и примирения, дела и заботы, тревоги и хлопоты, главное – засыпать вместе, обнявшись! Если это будет – остальное приложится!

   - Эх! – покачала головой Клозильда, - это у гончаров али каменщиков, вон, все просто, а мне с моими девками, знаешь, сколько возиться приходится? Иногда и за полночь расходимся. Вот, казалось бы, что сложного в том, чтобы белье правильно высушить – сложить, пока оно едва влажное, момент не упустить? Ан, нет! Одна сухое совсем складывает и после утюжить его замучаешься, другая не досушивает… Вот у тебя, наверняка, кастелян за этим следит, да?

   - Не знаю, - растерялась Бруни, - я тоже иногда за полночь в спальню попадаю и засыпаю мгновенно, только мужа рядом почувствую!