Золушки

Лицо Магдалены исказилось, она зажала рот ладонью, словно пытаясь подавить рвущийся наружу крик.

— В ванной у родителей! — воскликнула она и разрыдалась. — Выкидыш случился на том самом месте, куда он положил тело Натали!

В воскресенье Петер Рюд пришел на работу в отвратительном расположении духа. Единственным светлым пятном стало то, что утром, разговаривая с Джимми по телефону, ему удалось порадовать брата.

— Скоро будем есть торт, Петта? — радостно спросил Джимми.

— Скоро, Джимми, скоро, — заверил его Петер. — Может, даже завтра!

Если, конечно, нам будет что праздновать, добавил он про себя.

Настроение Петера не сильно улучшила и Эллен: ей пока что не удалось получить ответ на его запросы.

— Петер, потерпи, пожалуйста, на это ведь нужно время, потерпи! — увещевала она.

От этих слов он потерял остатки терпения. Однако портить отношения с Эллен не хотелось, поэтому Петер просто развернулся и ушел в свой кабинет, чтобы не наговорить ей гадостей.

Ночь выдалась не чета предыдущей — спокойно поспать Петеру не дали. Впервые пришлось лечь на диване. Сначала он даже думал отправиться ночевать к Джимми, в интернат для людей с ограниченными возможностями, но решил не тревожить брата внезапным приездом.

От недосыпа Петер всегда терял способность мыслить рационально, поэтому с утра ушел из дома пораньше, пока Ильва еще спала, а рабочий день начал с двух чашек крепкого кофе.

Он сел за компьютер и поискал наобум в паре-тройке баз данных, однако быстро понял: это бесполезно. К большинству баз у него был лишь ограниченный доступ, а к некоторым не было совсем.

Открыв сейф, Петер достал все скопившиеся у него на данный момент материалы по делу и начал повторять про себя фразы, то и дело звучавшие в последние несколько дней: «Что мы знаем? Чего мы не знаем? Что нам необходимо узнать, чтобы раскрыть это дело?»

Знаем мы ответ на вопрос «почему»: женщин наказывали за то, что когда-то они сделали аборт. Это вполне согласовывалось с фразой «Женщины, которые не любят всех детей одинаково, вообще недостойны иметь детей». Сначала Петер истолковал эту фразу буквально и решил, что убийца хочет каким-то образом наказать всех женщин, которые не любят всех детей одинаково, но теперь понял, что ошибался.

Чего мы не знаем? Следственной группе неизвестно, по какому принципу убийца выбирает своих жертв — в Швеции множество женщин, которые когда-то сделали аборт, а теперь имеют детей! Возможно, он — отец абортированных детей? Вряд ли, решил Петер. Убийца, вероятно, был в жизни обеих женщин фигурой эпизодической. Скажем, врачом. Если, конечно, не составил список жертв гораздо позже, получив доступ к старым медицинским картам. В таком случае они вообще могли никогда с ним не встречаться.

Петер вздохнул: вариантов бесконечное множество.

И упрямо продолжил изучать записи.

Многое указывает на то, что человек, которого они ищут, имеет отношение к медицине, например работает в больнице. Во-первых, на теле первой жертвы были обнаружены следы талька с медицинских перчаток, во-вторых, похоже, что у него есть доступ к медицинским препаратам, как к успокоительным, так и к смертельно ядовитым.

Петер задумался. В самих препаратах нет ничего необычного, они наверняка есть в арсенале любой шведской больницы. А вот сотрудники, отсидевшие срок за насилие, есть далеко не в каждой клинике. Интересно, ведется ли учет подобных случаев? Если ведется, может ли человек, которого они ищут, работать в больнице под другим именем?

Вряд ли, с сомнением подумал Петер, больничный персонал все-таки проходит определенную проверку при найме на работу. Хотя он, конечно, мог поменять имя законным образом…

Петер прокручивал все известные факты и так и эдак, а в голове непрестанно звучало: «Это наверняка можно выяснить». Он повторял эти слова точно мантру, хватался за них, как за спасательный круг. Человек, которого они ищут, существует. Надо лишь найти его.

Сколько Петер просидел в раздумьях, он и сам не знал, когда позвонила Фредрика и подтвердила их догадку: много лет назад Магдалена Грегерсдоттер тоже делала аборт, причем все случилось именно в ванной комнате дома в Бромме. Петер слушал, потрясенный и завороженный.

Через полчаса Фредрика зашла к нему в кабинет. Выглядела она не так, как обычно: джинсы, простая майка и вельветовый пиджак, стянутые в хвост волосы, почти никакого макияжа. «Ничего себе, — подумал Петер, — да она же красавица!»

— Есть минутка? — спросила Фредрика.

— Конечно! — ответил Петер.

Девушка уселась за стол напротив него со стопкой бумаг в руке.

— На мой запрос мне прислали по факсу медицинские карты обеих женщин. Там есть записи об их абортах.

— Ты тоже думаешь, что он работает в больнице? — оживился Петер.

— Я думаю, что убийца каким-то образом связан или был когда-то связан с системой здравоохранения, — осторожно предположила Фредрика. — Думаю, он узнал об этих женщинах именно там. Кстати, вполне возможно, что лично они не встречались, поэтому женщины не помнят его — он вряд ли принимал непосредственное участие в операции.

— Человек на периферии, — пробормотал Петер.