Зомби

Понятно, это разные вещи. Вуду — религия. А бокор — колдун, знахарь-одиночка. А тот, с которым им предстояло столкнуться, — еще и чудовище.

Мулы целую вечность пробирались по лестнице из валунов, которую с обеих сторон теснил горный лес. Местами даже небо скрывалось за стеной древесных стволов. Потом тропинка выбралась на каменистое плато, выкрашенное золотым солнечным светом, и нырнула в овраг.

Овраг понемногу расширялся и превратился в травянистую поляну, на которой стояли хижины с дерновыми кровлями. Кэй насчитала пять хижин. С отвесной скалы по правую руку от них срывался сорокафутовый водопад, наполнявший долину шумом воды. Позади крестьянских хижин стоял прочный дом с крышей из железных листов, выкрашенный в красный цвет.

"Дом Маргала", — решила Кэй. После Вальери это первый крашеный дом, попавшийся ей на глаза. Колдун Маргал, как видно, считан полезным выделяться из толпы и был достаточно состоятелен, чтобы потакать своим капризам.

На Гаити редко увидишь красный дом. Этот напомнил ей отрывок стихотворения из сборника гаитянского автора, известного серьезным интересом к оккультному.

В горах на поляне,
В красном доме,
В глуши Гаити,
В комнате многоцветной
Горят черные свечи.

Не побывал ли поэт в этих местах? Если так, он смельчак, если решился написать о них. Впрочем, книга была написана на французском, а Маргал крестьянин и вряд ли читает по-французски или хотя бы на каком-нибудь из вариантов креольской письменности.

Ехавший впереди Метеллус натянул поводья, останавливая мула. Она подъехала, и он поднял руку, указывая вперед.

— Маргал живет в том красном доме, м'зель, — проговорил он, не глядя на нее. — Я возьму мулов и подожду вас у водопада.

Она глубоко вздохнула, чтобы успокоить сердцебиение.

— Вы, значит, оставите меня с ним одну?

— М'зель, — он покачал головой, — я не такой храбрый, как вы.

— Ну что ж…

Она была разочарована, но не сердилась. Сойдя с седла, она провела своего мула на несколько шагов дальше, чтобы Метеллус, склонившись, смог взять у нее поводья. Потом, высоко подняв голову, она в одиночку прошагала последнюю сотню ярдов.

Подходя к двери, она потрогала коричневую сумку, убеждая себя, что она на месте. Всю дорогу эта сумка была ей обузой — теперь стала утешением. Кэй постучала. Дверь сразу распахнулась. Мальчик лет двенадцати, одетый в старые штаны цвета хаки, стоял, разглядывая ее.

Она поздоровалась, он ответил.

— Я бы, с твоего позволения, хотела поговорить с месье Маргалом. Я проделала долгий путь, чтобы увидеть его.

Мальчик знаком предложил ей войти и посторонился.

Комната, в которой она очутилась, удивила ее, и не только размерами. Пол был выложен таверноном — мелкослойной древесиной, ставшей теперь еще большей редкостью, чем гаитянское черное дерево. Из того же дерева были столы и кресла, одно из которых выделялось странной формой. Может, оно растет в этих местах? Даже если и так, Маргалу пришлось заплатить целое состояние за то, чтобы его свалили и распилили. Стены комнаты были глиняными, но все разных цветов — аквамариновая, розовая, черная и зеленая — и украшены сложным узором. Поразительно эффектное зрелище.

— Садитесь, пожалуйста, — сказал мальчик. — Я спрошу хозяина, хочет ли он с вами говорить. Не сюда! — поспешно остановил он, когда Кэй из любопытства двинулась к причудливому креслу. — Это для хозяина!

— Извини.

Она развернулась в другую сторону, но все же успела заметить, что кресло было в самом деле примечательным. Спинка вертикальная, слишком широкое сиденье завалено многоцветными подушечками. И широкие плоские подлокотники с прорезанными шлицами. Положите поперек доску, закрепите в шлице, и кресло превратится в верстак, письменный или обеденный стол.

Кэй осталась стоять. Мальчик скрылся в соседней комнате, оставив дверь открытой.

Через минуту он вернулся, толкая перед собой нечто вроде подставки на колесиках. На подставке сидел человек. Одетый в алую ночную рубаху — если это подходящее слово для такого одеяния, — мужчина весил, пожалуй, сто пятьдесят фунтов и был бы ростом около пяти футов шести дюймов, если бы мог встать прямо.

По-видимому, он не мог. Кэй, взглянув на его скрещенные ноги, решила, что они были сломаны и переломы заживали сами собой, без всякого медицинского вмешательства.

Мальчик подкатил платформу к креслу. Мужчина, нащупав за спиной подлокотники, приподнялся на руках и втянул свое изувеченное тело на сиденье. Поерзав, чтобы устроиться поудобнее, он поднял голову. Ее покрывала масса густых тугих косичек, напоминавших дреды растафарианцев с Ямайки.

Он с самым невинным видом взглянул на нее:

— Добро пожаловать, м'зель. Меня зовут Маргал. Прошу вас, скажите, кто вы и зачем сюда приехали?

Наступил момент истины. Кэй втянула в грудь воздух, собираясь с духом: