Zombi in Russia

— Именно, — кивнул ему Коваль, потрепал младшего сынишку по голове и скомандовал — Ай-да, на кухню пакеты разгружать!

Малышня тут же выстрелила в коридор, где зашуршала пакетами.

— Сразу все не тащите, надорветесь, — крикнул им через плечо Коваль, но проверять не пошел. Он уже давно начал приучать мальчишек к определенной самостоятельности. Пусть не всегда удачно получалось, но он откровенно боялся их слишком заласкать и разбаловать, потому что помнил, как когда-то баловали его и как тяжело ему пришлось, когда родные погибли в Первой волне и он был вынужден учиться выживать в боевых условиях.

— Ну, что, уже задумался о собственных детях — с обманчивой веселостью осведомился охотник у умрюнца, который неотрывно смотрел на него подозрительно пристальным взглядом.

— У нас не бывает собственных, — вдруг выдал Сема и встал с компьютерного кресла, в котором сидел. Но приблизится к охотнику, подпирающему косяк, почему-то не решился.

— В смысле — опешил Коваль, — А Люська и Мирон — кто тогда

— Об этом и хочу… — сказал умрюнец и сделал паузу, словно считая предложение вполне законченным и мысль понятным. Но на шуркином лице все еще явственно читалось удивлением, поэтому после изрядно затянувшейся паузы Семка все же решил добавить к предыдущему предложению еще одно слово — поговорить.

— Ладно, — посерьезнел Коваль, — я тебя слушаю.

Умрюнец под его взглядом помедлил, потому снова опустился в кресло. Вцепился в обтянутые стареньким кожзамом подлокотники и выпустил когти. Шурка понял, что надо как-то подбодрить напарника, а то, похоже, они тут оба на нервах. Причем, если вдуматься, нервничают из-за пустяков, упуская из виду самое главное. Умрюнец уже рот открыл, чтобы начать серьезный разговор, на который сам же напросился, но тут охотник отлив от косяка и пошел в его сторону. Приблизился, уперся левой ладонью в спинку кресла, наклонился.

— Сема, — проникновенно начал Шурка, приблизив лицо к лицу умрюнца практически вплотную, — мы же с тобой оба врачи, я ведь правильно понимаю А это значит, что лучше других умеем называть вещи своими именами и принимать лю… то есть окружающих или, скажем, пациентов, во всем многообразии их слабостей и пороков. И в своих слабостях признаемся сами себе легче, чем другие, ведь так

— Я никогда не хотел детей, — вместо согласия, начал умрюнец, косвенно подтверждая все сказанное охотником, — потому что знал, никто из них не будет моим. Все общие, мы всей общиной их воспитываем обычно. Но теперь… ты ведь, как Всеволод, откажешься отдавать его в могильник… домовенка.

— Конечно, — Шурка резко выпрямился, — он будет и моим тоже. С какой стати моего ребенка должны воспитывать какие-то посторонние умрюнцы.

Семка облегченно выдохнул и, не поднимая глаз, признался

— Поэтому теперь хочу. Но ты сказал в машине, что должен подумать… — сказав это, умрюнец вскинул быстрый взгляд на охотника и снова отвел глаза.

— И все еще думаю, — неуверенно откликнулся Коваль, который считал, что с утреннего разговора по возвращении домой от Велесова, прошло слишком мало времени. Ничего путного надумать он так и не успел. Но спешить-то, вроде, некуда, так чего ж тогда ганашиться

— Я просто хотел сказать… — начла умрюнец, но его перебили.

— Папа-папа, а ты видел, как Сема карандаши обратно склеивает — вопросил Сережка, вбежавший в комнату вприпрыжку. Похоже, они с братом уже успели выложить продукты на стол. Шустрые, слово не то!

— И как же ты их склеиваешь — спросил Коваль у Семки, как только Сережка забрался под отцовскую руку и весело улыбнулся умрюнцу.

Тот откатился в кресле чуть в сторону и указал взглядом на стол, где лежали три целых карандаша и один, который все еще был разломан на две половинки. Момент, когда они срослись между собой в единое целое, ускользнул от Шурки. Похоже, это случилось мгновенно, поэтому невооруженным взглядом пронаблюдать сам процесс не удалось.

— И что же, вы все так можете — осторожно уточнил у напарника охотник.

— Нет. Я травник, поэтому бытовое волшебство можно назвать одной из второстепенных… — Семка запнулся, а потом с трудов выговорил — специализаций, — и, расслабившись, перевел дух, — Уф!

— Тяжело, когда неблагозвучно — догадался Коваль. Семка поднял взгляд и кивнул. И продолжил мысль после передышки

— Но у домовых это получается само собой. Поэтому если… — умрюнец снова запнулся. Попытался зайти с другой стороны и намекнуть, что если Шурка позволит прийти в их семью домовенку, то это будет весьма удобно, даже рот открыл, но его снова перебили.

— Эй! А я! Я тоже хочу все знать! — возмущенно возопил оскорбленный до глубины души Вовка, который почему-то задержался на кухне, — И почему Сема заговорил И почему карандаши срослись

— Просто наш Сема немного волшебник, — с улыбкой пояснил Шурка, позволив старшему сынишке просунуть голову под его вторую руку.

— А почему теперь говорит — насупившись, уточнил Вовка больше у самого Семки, чем у Шурика, потому что смотрел в этот момент только на умрюнца.

— Потому что мы с вашим папой помирились.

— А вы ссорились