Зомби по имени Джон (СИ)

– Надо подмыться еще. Хотя бы немного, – он так и не вытер живот и думает сделать это краем чужой простыни, почти не испытывая стыд. – У тебя с привала вроде оставалась вода? Можно все-таки поискать туалет или… что-то, – сейчас ему тяжело даются не только чувства, но и подбор слов.

– Еще че, – но Рамси отзывается презрительно. – Вот уж из своей фляжки твой хер полоскать я не нанимался. Щас выйдем, снегом оботрешься.

Джон лежит молча несколько секунд, собирая силы, чтобы хоть немного поспорить.

– Сука ты, – наконец безразлично парирует он, не замечая, что Рамси глядит на него приязненно, совсем не так, как говорит.

– Да ладно, – он продолжает тоже через какое-то время, но теперь действительно намного мягче – не что-то хорошее, если речь идет о Рамси, – у Вимана наверняка полно теплой воды, найдем баню или что тут у них, и я тебя подмою, – он соскальзывает рукой по животу Джона в его так и расстегнутые штаны, заставив вздрогнуть, и сжимает его вспотевшие яйца. – Хах, у тебя уже опять привстал, – он небрежно, но целенаправленно возит запястьем по неожиданно чувствительному и оставшемуся довольно набухшим члену. – Кажется, пора еще разок приласкать. Могу подергать тебе где-нибудь в уголке, когда будем мыться. А там, может, и еще че поделаем, – он немного подрачивает самое основание через кожу мошонки.

– Может. А пока заткнись-ка лучше, – Джон отнимает ладонь от лица, поворачиваясь к нему, и Рамси вытаскивает руку, ущипнув его напоследок за шкурку.

– Может, – он дразнится, и перед тем, как его горькие жирные губы касаются щеки Джона, тот думает, что вот бы все так и было. Вот бы они могли просто поесть, помыться и, перед тем, как уйти спать или просто уйти, тихо передернуть друг другу в темном углу бани или чего там у них. Может, если никого не будет рядом, даже как-нибудь неловко, с разрумянившимися щеками, присунуть у стенки. Неважно, кто кому, Джон давно перестал думать о таких вещах. Просто – вот бы.

И хотя он понимает, что это – еще один спокойный день в череде спокойных дней – ничего бы не изменило, что он не начал бы верить Рамси из-за чего-то такого, но ему нравится думать, что он мог бы поверить. Что он мог бы ощутить это облегчение – когда ты зря боялся все это время, и парень рядом с тобой действительно не выкинет ничего дерьмового.

Но Джон не сможет. Джону нужно, чтобы что-то произошло, потому что он никогда не сможет поверить ни одному слову Рамси.

Джон не знает, сколько сил у него осталось после всех этих дней ожидания.

Они уходят из школы, когда местные уже начинают возвращаться в спортзал, но успевают до того, как туда набьется целая толпа, в которой кто-нибудь обязательно начал бы задаваться вопросами. А так только морщинистая женщина в ярко-красной парке, возясь со своими вещами, провожает их странным взглядом, и не по-северному смуглый паренек хмурится и приоткрывает было рот, стягивая свою девчачью куртку, но так ничего и не говорит. Хотя Джон в любом случае пропустил бы мимо ушей все, что тот мог бы сказать: он едва замечает даже, как Рамси бубнит себе под нос что-то вроде: “Хера с два я оставлю свой рюкзак у этих вороватых бомжей. Но ниче, потом найдем еще койку, волчонок”.

Джон не верит ему даже в этом, сталкиваясь в дверях с веснушчатой девицей в огромной серой шапке, свешивающейся ей почти на плечи – от нее пахнет псиной, и почему-то вспоминается Робб, – но и не слишком об этом беспокоится. Его вообще плохо тревожит хоть что-либо сейчас, и он просто плавно покачивается от столкновения, дернув краем рта в машинальной улыбке, и неспешно продолжает идти.

Негромкий прерывистый лай уже на улице тоже не вырывает Джона из тупого ступора. Он только как-то сонно думает о Призраке, о том, что Рамси отдал его за патроны и три банки сладкой газировки, и лениво смотрит, как вдалеке бойкий ретривер, чья шерсть в белом зимнем свете слегка отливает золотом, задирает голову и льнет к руке своего хозяина. Тот даже отсюда выглядит утомленным, но все равно ласково поглаживает собаку между ушами, и Джону вдруг нестерпимо хочется зарыться носом в теплую шерсть Призрака. И проснуться наконец от этого отупляющего сна.

– У меня тоже было такое золотко, – вдруг говорит Рамси, и Джон понимает, что они оба остановились. – Ива. Наверное, я по ней больше других скучаю. Хотя это и не то чтобы хорошо, – Джон скашивает глаза и замечает, что Рамси, надев перчатку только на одну руку, тоже смотрит вдаль и покусывает ноготь большого пальца.

– Ива… – повторяет он. – А после Зимы ты бы, верно, завел себе еще одного и назвал его Джоном? – это выходит грубо, хотя и честно, но Рамси прохладно качает головой.

– Не. Я не держу кобелей.