Зомбячье Чтиво (ЛП)

Закурив сигарету, Джонни подошел к окну над маленькой раковиной, немного посмотрел на свое отражение в стекле, улыбнулся и уставился сквозь эти ржавые черные полосы.

Безлунная, черная ночь.

Мир был пойман между холодной осенью и обещанием суровой зимы, окутанный ветром листьев и ледяным, безжалостным дождем. Это превратило дороги в помои, а поля в грязь, мокнущую, сочащуюся и собирающуюся в черные лужи, покрытые ледяной пеной. Декабрь или нет, по меркам северо-восточной Луизианы, он был убогим, всего в двух шагах от границ Арканзаса и Миссисипи.

Джонни отвернулся, ему не понравилась ночь и, конечно, не понравилось это лицо, и эти глаза, и то, что они говорили ему. Потому что, да, сэр, он совершил ошибки, и теперь все было сделано, и он был полностью исчерпан. Больше никакого свежего воздуха и свободы, никаких костей и, конечно, никакой "киски". Вы могли бы получить и то, и другое, если бы у вас были деньги, охранники принесли бы все что угодно за определенную цену. Но для такого бедолаги, как Джонни Уолш, его дни пизды - стали историей, для таких парней, как он, существовали только королевы, и Джонни предпочитал обходиться без них. На самом деле, он...

Tук.

Джонни услышал это. Почувствовал, как что-то увядает и умирает у него внутри, сворачивается калачиком и дрожит. Этот звук. Здесь не могло быть такого звука, только не здесь. Его сердце бешено колотилось, сигарета прилипла к нижней губе, Джонни просто стоял там, холодный, как креветка в ведерке со льдом.

Tук, тук.

Сердце Джонни чуть не выпрыгнуло из груди.

Он огляделся и снова увидел свое отражение. Увидел раковину, стол и картотечные шкафы. Увидел корзину для бумаг, календарь с обнаженной девушкой на стене, показывающая ему свои красивые азиатские сиськи... Но в тот момент его член сморщился, словно проткнутый шарик.

Облизнув губы, он заставил себя идти сначала в одну сторону, потом в другую.

Серые стены из цементных блоков покрылись ледяной влагой. Он посмотрел на стены и внезапно понял, что это была худшая клетка из всех. В этой комнате было две двери. Одна вела в прихожую и наружу, другая вела в коридор, который вел к морозильным камерам и гаражу, где хранились все дешевые сосновые гробы.

Tук.

Джонни понял, что звук доносился из коридора... или, точнее, из одной из комнат там, сзади. Дикий, леденящий ужас затопил его, и он чувствовал его до самых кончиков ног. Безумие. Вот что. Потому что, там не могло быть звуков. Звуки означали, что что-то было живым или, по крайней мере, двигалось, a ничто позади не было способно ни на то, ни на другое.

Он подумал: Не продолжай в том же духе, это ничего не значит, просто оседание фундамента или что-то в этом роде, это не значит... это не значит, что...

Тук, тук, тук.

Джонни невольно вскрикнул, прижимаясь к той бетонной стене, которая была такой же холодной, как кладбищенский мрамор. Его пальцы были плотно сжаты, напряжены, как и все остальное тело, какое-то горячее голубое электричество пробивалось теперь сквозь его кости. Его глаза были широко раскрыты и отказывались моргать.

Что-то в его мозгу напомнило ему о тех телах, которые исчезли в морге. Этого не могло быть, не могло быть того, о чем он думал. Мертвые были мертвы, и никто после Лазаря никогда не вставал и не ходил после этого.

Но эти звуки, Господи, что издавало эти звуки?

* * *

Парня, который управлял моргом, звали Райкер.

Он был крупным, грузным мужчиной с руками, похожими на железнодорожные шпалы, сплошь покрытыми тюремными татуировками. Шея у него была толстая, как сосновый пень, а голова, которую она поддерживала, выглядела так, словно по ней стучали железом. Он уже получил двадцать пять лет пожизненного заключения, а до этого отсидел шесть лет в Анголе за вооруженное ограбление. Он был грубым "клиентом", но годы постоянного заключения без надежды на условно-досрочное освобождение отшлифовали острые углы, сделали его таким же гладким и ровным, каким может быть жестокий преступник в клетке.

Он был доверенным лицом, как и Джонни, но он был старшим человеком в системе доверенныx лиц, и мог иметь любую работу, какую хотел в тюремной индустрии. Он мог бы штамповать пластины и шестеренки в металлической мастерской, или толкать тележку с книгами в библиотеке, или даже руководить дорожными бандами, но ему нравился морг.

- С мертвыми все просто, - часто говорил он. - Тебе никогда не придется давить на них, потому что они никогда не давят на тебя.

Когда он узнал, что Ларо ставит зэка в ночную смену, ему это не очень понравилось. Он начал ругаться и плеваться, говоря, что за мертвыми не нужно присматривать, нужно присматривать за живыми. Но начальник тюрьмы хотел, чтобы все было именно так, так что все должно было быть именно так.

Когда он взглянул на Джонни, тот только поморщился, покачал головой и что-то пробормотал. Но потом Джонни, используя свои мозги, которые, по словам его мамы, ни хрена не стоили, предложил Райкеру сигарету, и это здорово согрело старика.