Зомбятник 2

А вот возле последней станции я нашел обглоданные кости, одинокий ботинок, и пару клочков одежды. Видимо, в туннеле, в полусотне метров от станции, некоторое время назад кучковались зомби, либо бомжи — каннибалы. Выходит, я нашел вторую мертвячью захоронку. Нужно было не переоценивать мотивацию Захара в поисках мертвецов, а лично прочесать метро. Возможно, успел бы обнаружить мертвецов до того, как их вывели отсюда.

Я вылетел со станции и осмотрелся. В ближайших девятиэтажках были люди, но вряд ли они мне расскажут что-нибудь стоящее, если я начну стучаться в их квартиры и спрашивать: "Извините, вы видели на днях толпу зомби, бредущих из метро?". Я вернулся к Кремлевской станции, а потом без промех и находок добрался до Аметьево. Там чуть не блеванул, пока летел над покрошенными мною мертвецами. Слава богу, что у меня получилось не дышать — если бы вдохнул, стал первым человеком, который умер от того, что выблевал всего себя. А крысы едят мертвецов и им нормально. Не исключаю, что если в городе наступит еще более голодное время, люди начнут спускаться в метро и ловить крыс. Тогда цепочка питания замкнется.

Возле станции, метрах в ста от трупов, я обнаружил ответвление, которого не заметил в прошлый раз. Я точно помнил, что метро Казани имеет две ветки, и единственная точка пересечения этих веток — станция Дубравная, а значит, это ответвление ведет к электродепо, месту для стоянки и ремонта составов. Я уловил там кое-что интересное и направил кресло в боковой туннель.

Глава 12

Я залетел в боковой туннель. В начале ответвления было мерзко: столько же пыли, сколько в центральном туннеле, такой же спертый, сухой воздух. А вот дальше начались отличия. Во-первых, грязь и пыль исчезли: тут явно кто-то убрался. Во-вторых, я точно не ожидал найти прямо на путях ковры, перевернутый диван и большой советский трельяж с зеркалами. Хватало и раскиданной по полу мелочевки.

Я выудил из рюкзака зажигалку, поджег свечи, стоящие на трельяже, и при тусклом свете огляделся внимательнее. Зеркала оказались разбиты, крупные осколки раскрошены и раздроблены на мелкие: кто-то изрядно потоптался на стекле, разбросал и распинал обломки по сторонам. На лакированной поверхности трельяжа когтями выцарапано слово "Ненавижу". Похоже, поводырь увидел свою морду, психанул и разбил зеркало, разодрал и перевернул диван. Ну и ладно, мне нет дела до переживаний нежити.

Я осмотрел покинутое логово, но ничего интересного не нашел. Если бы я после того, как вырезал в туннеле зомби, по свежим следам проверил туннели, возможно, застал бы поводыря и предотвратил крошилово в студенческом городке. Или, скорее, отсрочил, потому что несколько тысяч людей — слишком лакомый кусок, чтобы не попытаться его откусить. Если бы к студентам не заглянул поводырь, появилась бы другая нежить. Если не нежить, пришли бы собаки, какие-нибудь крысолюды или команда зачистки с Весты. У студентов был только один шанс выжить — разделиться на мелкие группки и уйти как можно дальше от городка.

За полтора часа я обследовал остальное метро: не нашел зомби и их следов, зато набрал на станциях тринадцать кинжалов — выгружу в арсенале. Если они вообще нужны поселению, эти кинжалы.

Я вылез на Горках и полетел домой.

Двор встретил меня привычной суетой. Рядом с соседним домом копались Витя, Святослав и несколько мужичков в испачканной цементом одежде: расписной вчера вечером упоминал о том, что кузницу нужно делать как можно скорее. Мол, целитель есть, если будет свой кузнец, можно будет ковать на заказ оружие, наконец делать нормальную системную броню, а не самодел — с монстров ничего защитного не падало. До этого Святослав не пылал желанием строить кузню: энтузиазм главы разжег Витя, который каждый день ходил следом за мужичком и долго и воодушевленно расписывал, что можно сковать, а потом привез инструменты и наковальню.

— Тебя искали! — крикнул мне часовой. Я снизился и подлетел поближе. В голове мелькнули мысли про поводыря, но дежурный уточнил, — Некий Крысин Глеб, игрок двадцать третьего уровня.

Крысин… Вспомнил я Глеба не сразу, а когда вспомнил, по спине пробежал предостерегающий холодок. Вряд ли Глеб пришел с искренними извинениями.

— Опиши его, — попросил я. Дежурный понял меня правильно:

— Вкачан в чистую ловкость — сухощавый. На левой руке четыре кольца: скорее всего, на единицы, потому что другие добыть сложно. На правую руку наложена шина, но там печально все: кисть синюшная и запах нехороший. Крысин гниет изнутри.

— Крысин уже давно гниет, — успокоил я часового, — Что он спрашивал, куда пошел?

— Спрашивал, тут ли ты проживаешь. Святослав сказал, мол, пока тебя нет, но скоро появишься. Никуда не ушел: сидит здесь, ждет тебя.

— Где?

— На футбольном поле.

Чтобы поприветствовать Крысина, мне хватит и ятаганов. Со мной телекинез и шестнадцать единиц духа — кто в Казани может быть сильнее Алексея Нудного?