Зона 17 или…

– поступили данные от службы помощников из лаборатории беглеца, – заговорил Ико. – По данным, он мог изготовить миниатюрное оборудование для изъятия датчиков. Его проверили. Работает. Уровень преступления повысили до оранжевого. Там также велись работы по изготовлению устройства противодействия службе слежения.

– Понятно, – поблагодарил я Ико.

***

В городе шел дождь. И это прекрасно. Город как бы обновлялся и становился чище. Дождь спасал от изнуряющей жары этот город и всех жителей. Но с дождем и наступал в городе коллапс. Целые моря воды останавливали трамваи и создавали автомобильные пробки. И, конечно, всем было наплевать. Форсируя лужи и пробираясь между машинами, я решил заглянуть в галерею, где мы недавно побывали. Посмотреть, кто там на что надежды подает. Ну, все как обычно в этих центрах культуры. Слава богу, опыт у меня большой. Бабушка-божий одуванчик на входе. Финансовую цену картин я уже оценил. Очень дешево. Но с умным взглядом и медленной походкой двинулся на обход. Если бы еще не этот костюм, который пришлось напялить. Вообще было бы зашибись. Интересно, мой худой искусствовед догадается, куда я поперся. Нехватало ее тут увидеть. Медленно похаживая, останавливаясь и пялясь на всякую мазню, подхожу я к той самой картине, что мы подменили. А это, оказывается, того художника, который что-то на что-то подает. И народу тут побольше. Аж три человека без меня и, как я понял, без самого творца, который был тут как тут. И как, получается, я удачно подошел. Они всей этой толпой уперлись взглядом в ту самую картину. Что-то там разглядели и давай хвалить автора. Не понятно, что говорили, хотя и говорили на русском. Но и их пятиминутная белиберда не добавила информации. И только по реакции автора становилось понятно, что хвалили именно его. А автор даже засмущался. Видать, сильно хвалили. Следующие описания картины минут на десять только усложнили восприятие реальности. И это при моем-то опыте. Я со своим специалистом посетил не меньше десяти выставок и, если посчитать в часах, то это получается больше тридцати человеко-часов. А выслушал ерунды немерено, хотя и с переводом на русский. И согласно моему опыту, я могу точно понять, что хвалят или нет. А автор не унимался и продолжал грузить про то, что он хотел этой мазней сказать и кому-то передать. Что хотел утаить и пересказать что-то объяснимое из необъяснимого. Чтобы голова не лопнула, я решил ее выключить и оценить другое.

По автору и этим лошарам я понял главное. Картина – оригинал. И тут возникает ряд вопросов. Первый. Если добродетели «партизанского» вида заметили подмену, нашли оригинал и вернули на место, то почему скрытно и ночью? И зачем нанимать нас в таком простом вопросе? Второй. С финансовой стороны это так сказать искусство не стоило ничего. За эти бабки, которые нам отвалили, можно было прийти днем и купить картину и все будущее творчество данного автора с галереей впридачу. Может быть надежда на слух о том, что художник хотел мазней сказать разойдется, увеличится ажиотаж, массовый психоз и цена возрастет. Или после смерти поймут, какой мастер их покинул, и какой-нибудь умник решит что-то наварить с этого чая. Как ни крути, денег я не увидел. Третий. Знаю я про умных китайцев, делающих бабки на художниках. Так тут китайцами и прочими специалистами не пахнет. Вывод. Идей много, а смысла, в смысле денег, не вижу.

***

Ико опять заговорил в голове:

– Вас срочно вызывают в отдел информации.

«Интересно, что там могло такого экстренного произойти», – подумал я.

– Что происходит? – спросил я у компьютера.

– Компьютер отдела не сказал.

Ладно, посмотрим.

О! Так тут прямо совещание.

– Итак, все в сборе? – сурово начал командир. – У нас произошло происшествие. Служба информации, доложите.

– Выход из протокола поведения образца. Один из двух образцов, принимавших участие в задаче 204, после окончания задачи через один миг появился на месте проведения задачи. Он ничего не изменил в ходе задачи. Ничего не предпринял. Но по протоколу он не должен был появляться на месте проведения задачи.

– И что он там делал?

– Мы не поняли. Но, по нашей информации, это не соответствует протоколу образца. Он входит в другой ореол жизнедеятельности. И, что странно, он не связался ни с кем, от кого бы зависело изменение задачи. Не извлек преимуществ в знании задачи. То есть он или очень умен, или очень глуп. И действия его совершенно непонятны. В наших инструкциях образцов описаны все варианты действий образцов. Мы также знаем об особенностях поведения образцов зоны. Получается, что он видел элементы задачи. Зачем еще раз на них смотреть? Он не сделал ни одного запроса о цене элемента задачи. Ни у специалистов по оценкам. Мы за всеми следим очень тщательно. Ни в электронных запросах. Мы и тут следим. Получается просто зашел и просто вышел. Мы не верим в случайности.