Зона-43. Хранитель

– Не, очевидцы… самосуд, короче, – брякнул Роман. – Ты смотри дальше.

Мужчина повернул лицо к камере. Слезы катились по щекам задержанного.

– Вы пьяны? – спросил репортер, которого не видно в кадре.

– Это тварь! Там была эта тварь. Я видел ее. Видел! ВИДЕЛ! – затараторил мужик. Слова вылетали из него вперемешку с кровью и соплями.

– Вы употребляли алкоголь перед тем, как сесть за руль? – это в запись вклинился второй голос. В кадре мелькнуло плечо сотрудника ГИБДД.

– Я… – начал было мужик в машине, потом он закричал прямо в камеру: – Вы разве не поняли? Тварь пришла. Она была… на дороге! Она…       Задержанный закрыл лицо руками и заплакал.

Камера повернулась к ГИБДД-шнику. Тот повертел пальцем у виска. Заметив, что его снимают, автоинспектор резко отдернул руку от виска. Сделал вид, что поправляет фуражку.

– Нахрен, не снимай, – прошептал страж порядка.

Камера повернулась в сторону места ДТП, показывая жуткие кадры с места аварии. Тут – даже трупы не вырезаны

– Боже! Так он еще и с приветом…

– Да, похоже, но вообще случай странный… – ответил Роман.

– Что тут странного? – бросил я, возвращаясь обратно к компу. – Обычный алкаш. Допился до чертиков. Мерещится всякая хрень – обычное дело!

Я взялся за редактуру новостей. И до самого вечера об инциденте больше не вспоминал.

2.

Домой возвращался поздно, на такси. Только-только сдали номер газеты в печать. Дело в том, что кроме сайта в моем ведении была еще и местная общественно-политическая газета «Наш Город». Параллельно редакция делала материалы и туда. И вот сегодня была среда, день, когда PDF-ки с газетой отправлялись в типографию. И процесс подзатянулся – рекламодатель, «Киров-банк», затянул с согласованием своего опуса. Пришлось несколько раз переделывать подпись под фото. Короче, душу вынули, время заняли, сами же правки – ни о чем.

И вот я поехал домой, когда на часах уже был одиннадцатый час. Хорошо хоть лето на дворе, поэтому на улице еще только начинало смеркаться. Душно. Водитель что-то напевал себе под нос, а я думал о том, стоит ли позвонить жене. Танечке. Например, спросить, надо ли в магазин сгонять. Еще ведь можно успеть – вроде бы «Глобус» до одиннадцати работал всегда.

Вытащил телефон, набрал номер, а потом передумал.

– Здесь? – спросил водитель, указывая на проезд, ведущий с улицы Сурикова вглубь двора.

– Да, – кивнул я.

Отключил смартфон. Если что – сбегаю в магаз. Сейчас мне хотелось быстрее домой, к Тане и Женечке, моей дочурке. Ей всего пять лет, но она уже такая смышленая. Артистка. Любит смешить народ, изображая циркового клоуна, а еще очень упрямая. Иногда меня это даже пугало, но обычно я был горд за ее успехи. А особенно – в танцах. Сегодня они с мамой должны были как раз сходить на репетицию в ДК «Космос». Уже вернулись. Расскажет хоть, как там дела.

Машина тормознула во дворе.

– Сколько там с меня? – уточнил я.

– Сто три, – ответил водитель.

«Вот ведь! Не сто и не сто десять рублей. Сто три! Разве эти сраные три рубля делают погоду?!»

Да и бог с ним – рассчитался. Вышел на улицу. Вдохнул – вонь в воздухе. Даже не вонь – смрад. Откуда? Опять что ли местный химзавод «пыхнул» в атмосферу? Вот уже который год от него спасу нет. Хотя на предприятии и заявляли каждый, что это, дескать, не они, а фарм- и агропредприятия, которые там же, на промплощадке, обитали, но никто им не верил.

– Фу, блин! – поморщился я.

Но нынче запах другой – словно разом испортилась вся рыба во всех магазинах города. Никогда так противно не воняло. Что они там нынче выбросили в атмосферу, какую, блин, гадость?!

Такси за спиной развернулось на узком пятачке асфальта и погнало к выезду из двора.

В подъезде – пусто. И, слава богу, не хотелось встречаться с соседями. Тем более, у нас с ними были контры – гопота со второго вечно слушала на полной громкости дебильное музло, за что я их периодически топил канализационными стоками. Такая вот мелкая «мстя»!

На улице, где-то далеко, завыла сирена.

Потом еще одна. И еще.

– Пожар что ли?

Подошел к двери квартиры на четвертом этаже.

«11» – давно уж надо поменять эти пластиковые циферки, которые достались в наследство еще от прошлых жильцов. Так-то они были белыми, изначально, но потом выцвели. А сейчас мне показалось, что на номере квартиры появился еще и кровавый отпечаток.

«Освещение просто плохое», – сообразил я. Лампочка, и правда, еле светила.

Взялся за ручку, заметив, что она липкая.

«Хм! Женя у меня такими проделками не занимается. Может, соседи подпадлили? Они-то могут. Детский сад, ей-богу!»

Вошел в квартиру и сразу заметил: что-то не так. Мы жили в двушке, хрущевка, панельный дом. Впереди по курсу – кухня, чуть правее, но тоже прямо – спальня. Зала – направо. В коридоре горел свет, но в остальных комнатах темно. Обычно, когда я приходил с работы, Женя всегда выбегала, чтобы встретить меня. С ее радостных обнимашек обычно и начинался семейный вечер.

Но сейчас – никого.

Тишина.

– Таня, Женя! – позвал я, все еще не соображая, куда они могли подеваться – может, вышли в магазин?!

Взгляд упал на обувь – разбросана по всему коридору.