Зона бессмертного режима

«Ишь ты, лыбится-то как, сияет, словно медный таз. А, собственно, чего ему не радоваться-то – Сиппар стоит, орлы летают, повсюду почет и уважение. Без Шамаша никуда. Без него и без Тота – а ведь и вправду умен, соображает будьте-нате, будто не плешивая башка у него, а настоящая ГЭВН. Разбирается с легкостью во всем – будь то строительство дамб, будь то рытье каналов, будь то проходка шахты, и где это папахен только откопал его? Да, папахен, папахен, отец, надежа и опора, да не только своих собственных детей – всего ануннакского отребья. А вот и он, кормилец, легок на помине, вошел уже вроде в плотные слои».

Действительно, в небе грохнуло, бабахнуло, казалось, содрогнулась земля, и сверху, из-за полога дождя, величаво опустился планетоид. Мягко он встретился с землей, плавно раздвинул двери шлюза, и Энки увидал родителя, все такого же могучего, широкоплечего, уверенного в себе, в скромном полевом наряде обергенерала Гвардии. Черный, как это и положено для зимней формы, капюшон украшали красные рога.

«Ну, хорош. У папахена просто страсть к дешевым эффектам». Энки хмыкнул, рассмеялся про себя, но тут же веселиться перестал, увидел брата своего Энлиля. В щегольском, сразу чувствуется сделанном на заказ, высотном костюме. Его рыжую, бритую по последней моде башку украшал вызывающий ярко-желтый платок. Естественно, повязанный с шиком, по-уркагански, с двумя неслабыми продолговатыми узлами, имитирующими рога. Естественно, не такие эффектные, как у родителя на генеральской форме, но тем не менее тоже весьма внушительные, весьма, весьма, весьма…

«Ну, сучий выкидыш, ему-то здесь чего надо?» Энки засопел, набычился, с хрустом сжал пальцы в кулаки и вдруг расстроился окончательно, ужасно загрустил и конкретно впал в жестокий пессимизм – сына своего родного узрел, Гибила. Мрачного, как туча, с бланшем под глазом, длиннее своих родичей на целую голову. Патлатую, ушастую, отчаянную и непутевую. Ну и ну, здорово же начинается неделя!

– Папа, папа, дорогой! – оценила обстановку Нинти и, бросившись вперед, попыталась взять родителя за рога, однако тщетно.

– Здравствуй, дочь, – сдержанно кивнул Ан, зверем посмотрел на Энки и, чудесным образом повеселев, обратил внимание на подчиненных: – Мочегон, Шамаш, Тот, кореша!

Так что Нинти попала прямо в руки своего братца, а затем ее обнял и облобызал с энтузиазмом племянник.

– Привет, тетя. А я бы вам впендюрил.

– Слюни подбери, – отстранилась Нинти, сплюнула, вытерла ладонью рот и резко повернулась к Энки и Энлилю, собиравшимися с ходу выяснять отношения. – Вы что, сдурели, мудаки? Папахен смотрит.

– Не гони волну, батор[194], мы его чуть позже сделаем, – это подошел Гибил, дьявольски ощерился, деловито харкнул Энлилю на костюм. – Понял ты, пидор гнойный? Сегодня же мы тебя парной тягой, на четырех костях, в два смычка…

– Рот закрой, щегол. Ушатаю, раздербаню, на ноль помножу, с говном смешаю. Яйца откручу, в жопу засуну. Рога обломаю, – веско обещал Энлиль, яростно сопел и жуть как блестел страшными глазами. – И тебе, и папаше твоему. Оба пидорасы.

Энки отвечал, Гибил кивал, Нинти следила, чтобы не дошло до драки. В общем, все семейство было в сборе.

– Эй, хорош там вошкаться, давайте-ка за мной, – быстро свел на нет родственную гармонию Ан и вместе с Тотом, Мочегоном и Шамашем направил свои стопы в гравикар. – Давайте, давайте, время не ждет.

Ладно, заняли транссредство, погрузились в виброкресла, поехали с пристрастием осматривать владения. Вначале космопорт Сиппар, вотчину Шамаша, затем промзону Бад-Табира, центр металлургии, и, наконец, комплекс Шуруппак, альма-матер тринопли, ханумака и икры карпа Ре. До шахты в Арали, расположенной черт знает где, на юго-востоке, снисходить не стали, пожалели время – дает она руду на гора, снабжает драгметаллами и кобальтом, да и ладно. Как-нибудь потом, в другой раз, тем паче посмотреть и так было на что – планетоиды летали, руда обогащалась, тринопля давала почки, ханумак – сок, а карп Ре – икру. Все было в порядке, в ажуре, в наиполнейшей гармонии.

– Ну все, хорош, давайте-ка на базу, – скомандовал в конце концов Ан. Ему хотелось есть, пить, двигаться и делать организационные выводы.

– Как скажете, отец, – отозвался Энки, с почтением кивнул, и гравикар стремительно направился на базу в Эриду – там в конференц-зале командного блока с утра еще готовился праздничный обед. Недаром же сказано в старинной поговорке – кто вкусно поел, тот сердцем подобрел.

Ладно, долетели, как на крыльях, вошли в командный блок, неспешно, без суеты расселись за столом. А молодые вышколенные ануннаки уже старались вовсю – тащили жареное, пареное, печеное, вареное, хмельное и дурманящее. Энки выжидающе отмалчивался, Нинти милейше улыбалась, Тот, на правах хозяина, потчевал.