Зона для Сёмы–Поинта

Он очень порадовался своей дальновидности в том, что не стал ничего конкретного обещать Толику–Гашишу. Он вообще презрительно относился к тем, кто хоть каким‑то боком пытается заигрывать с ментами, а Лешка–Артист в последнее время обнаглел настолько, что даже и не пытался скрывать своих с ними контактов.

Сейчac, после покушения Сиплого, близкого Лешки–Артиста, на родного брата одного из самых уважаемых Воров Сибири, Хабаровский Джем сразу решил, что сохранять нейтралитет, при данных обстоятельствах, он даже и не подумает. Это был тот редкий случай, когда каждый из посвященных людей должен, точнее сказать, просто обязан, принять чью‑то сторону, причем незамедлительно. Даже нейтралитет или какая‑либо ссылка на незнание могут грозить тяжелыми последствиями. А то, что стало камнем преткновения двух группировок в пересыльной тюрьме, то есть наркотики, то Хабаровский Джем, как и все воры старой формации, к ним относился с очень большой настороженностью. Прибыли в наркобизнесе, конечно, огромные, но риск настолько велик, что может получиться так, что и с жизнью можно расстаться, а тогда уже не нужны будут никакие, даже громадные, деньги.

Тем более что сам он никогда не кололся, и дел по ним у него никаких не было, а потому, пообещав Толику–Гашишу оказать, по возможности, поддержку его протеже — Лешке–Артисту — он не то, чтобы лукавил, но сразу решил для себя, что встревать против Сереги Младого не будет ни в коем случае. Однако попытается во всем разобраться, понять, а потом и сделает для себя выводы в отношении Толика-Гашиша: слишком много проблем у него в последнее время, причем от собственной жадности и глупости.

Узнав о неудавшемся покушении, Хабаровский Джем сразу понял, что на этот раз сама судьба предоставляет ему однозначно и прямо заявить Толику–Гашишу о том, что между ними больше ничего не будет! Никаких дел! А к младшему брату Сани Омского, Сереге Младому, отношение с его стороны будет еще теплее.

Почему так резко? Да потому, что на самом деле никому из противников и их подельников, кроме самого Лешки–Артиста, смерть Смотрящего не была нужна. Это было понятно даже рядовому сидельцу, непосвященному в игры криминальных авторитетов. Убей Сиплый недавно назначенного Саней Омским смотрящего тюрьмы, и все могло оказаться, как это ни странно, гораздо сложнее и кровожадней для всех не только в тюрьме, но, вполне возможно, и во всем Сибирском регионе.

Хлипкий нейтралитет мгновенно бы нарушился, и началась бы настоящая война, в которой не было бы безоговорочных победителей потому, что обе стороны понесли бы и весьма серьезные финансовые потери и потери в людских ресурсах, а Сане Омскому пришлось бы вновь налаживать свой пошатнувшийся авторитет.

Ни для кого не секрет, что на убийство близкого человека, даже обычного Авторитета, не говоря уже о родном брате такого уважаемого Вора, каким являлся Саня Омский, мог решиться либо сумасшедший, либо тот, за кем стоят мощные силы. И от этих мощных сил и могло быть получено «добро» на физическое устранение тюремного Смотрящего, назначенного Вором в законе.

Судя по всему, в случае с Лешкой–Артистом, можно уверенно говорить о первом «либо»: он тупо рискнул, не просчитав все «за и против», и проиграл даже свою собственную жизнь!

Автор напоминает: криминальный мир — очень жестокий мир, который не прощает даже маленьких ошибок, не говоря уж о такой ошибке, как убийство криминального Авторитета. Именно поэтому там, за колючей проволокой, существует неписаное, но неукоснительное правило: за каждое свое слово, даже сказанное неосторожно, нужно отвечать по полной программе!

Отговорки, типа не знал, не подумал, не проверил или ошибся — не принимаются во внимание.

И Автор уверенно заявляет, что именно это правило справедливо, во всех отношениях и в обычной жизни. Ответственность за каждое свое произнесенное слово должна быть для каждого человека, а не только для членов криминального мира!

На той сходке Саня Омский заручился поддержкой уважаемых Воров, а потому сразу же и приступил к решительным действиям…

Глава 11 ВСТРЕЧА С САНЕЙ ОМСКИМ

Сему–Поинта вызвали из камеры, но не «с вещами», как он ожидал, уверенный, что его отправляют на этап: его выдернули «слегка», то есть на встречу с кем‑то.

— К кому на этот раз? — поинтересовался он у дежурного прапорщика.

— Ты знаешь! — многозначительно ответил тот.