Зона для Сёмы–Поинта

Не вдаваясь особо в подробности полученной информации, Кемеровский Винт лишь сказал своему преданному помощнику — Пашке–Гнусу, что к ним в зону из Сибири должен прийти мужик, который очень опасен для их существования на зоне и за ним числится много трупов. И с того дня Кемеровский Винт посылал Пашку–Гнуса встречать каждый новый этап, чтобы как можно раньше попытаться определить их цель и разработать план по его устранению.

Пашка–Гнус очень хорошо знал своего хозяина, а потому был несколько удивлен тому, что Кемеровский Винт так сильно нервничает. Он не стал ни о чем его расспрашивать, но решил держать ухо востро, встречая каждый этап.

Еще когда Пашка–Гнус пришел в первый раз по его поручению для проверки вновь прибывших, он быстро пробежался глазами по вновь прибывшим, и сразу выделил двух молодцов, которые существенно выделялись на фоне остальных новеньких.

Один из них оказался родом из Подмосковья, и это обстоятельство повлияло на то, чтобы вычеркнуть его из числа возможного претендента на их цель.

А второй как раз и был родом из Сибири. Он был дерзок, держался независимо, физические данные говорили о том, что он не чужд занятию спортом. Да и прозвище у него было под стать владельцу: Сибиряк. Только позднее все узнали, что это не прозвище, а его фамилия.

Не посоветовавшись с Кемеровским Винтом, Пашка–Гнус, как только этап отправили в карантинный барак, дождался ночи, прихватил с собой трех внушительного вида «быков» и отправился на разборку.

Все вновь прибывшие мирно досматривали второй сон. Бодрствовал лишь завхоз карантинного барака, заранее предупрежденный об их приходе.

— И где спит этот Сибиряк? — спросил Пашка- Гнус завхоза.

— Надеюсь, что у меня проблем не будет после вашего с ним общения? — поинтересовался тот.

— А ты сам выбери, какие проблемы для тебя хуже: те, которые могут появиться после нашего ухода или те, которые появятся от того, что ты не оказал содействие близким Кемеровского Винта?

— Ты что, мне угрожаешь? — недовольно нахмурился завхоз.

— Ну, что ты, земляк! — тут же вскинул руки Пашка–Гнус и постарался изобразить на лице само добродушие. — Я — мирный человек и никогда никому не угрожаю: только советую, не больше!

— То‑то же! — согласно кивнул завхоз.

Однако, зная о мерзопакостной душонке Пашки–Гнуса, решил с ним не расслабляться и добавил:

— Сибиряк спит в левом ряду, на нижней шконке, сразу при входе в барак!

И когда те двинулись к входу, завхоз последовал за ними.

Видимо, роли каждого из «быков» были распределены заранее: первым подошел рыжий крепыш, который профессионально обхватил голову Сибиряка в спортивный захват.

Парень тут же проснулся и совершенно спокойно спросил:

— В чем проблемы, земляки?

— Проблема — это ты сам! — ехидно бросил Пашка–Гнус и чуть заметно кивнул двум оставшимся «быкам».

Молча, словно роботы те принялись беспощадно обрабатывать своими огромными кулаками- кувалдами бока Сибиряка. Тот пытался сопротивляться, извивался своим мощным телом, но рыжий крепко удерживал его за шею.

— Вы что, сбрендили совсем, что ли? — парень не на шутку разозлился: — Да я ж вас потом по одному выловлю и каждому башку откручу, как щенкам! — его взгляд упал на Пашку–Гнуса. — Ты, сморчок недоношенный, скажи, за что такое внимание ко мне? — хрипло выдавил он из сдавленного замком горла.

— Говорят, за тобой много трупов числится? — прищурился Пашка–Гнус.

— Каких трупов? Нет, у кого‑то точно крыша поехала! Я — простой «баклан»: второй срок по хулиганке схлопотал! Чокнутый мокрожопик! — выкрикнул Сибиряк.

Но рыжий, по знаку Пашки–Гнуса, тут же сдавил его горло сильнее, и парень понял, что еще чуть- чуть и он потеряет сознание. Из последних сил он изловчился, ногами скинул с себя одеяло, затем наотмашь правой ногой сбил одного из боевиков ударом в челюсть, второму коленом разбил нос, и кровь хлынула столь сильно, что тот мгновенно вывалился в осадок.

Сибиряк напряг пресс, резко вскинул ноги на себя и, собрав последние силы, обеими ногами ударил ими вслепую. Рыжий был чуть сзади и Сибиряк его не видел. Тем не менее удар пришелся точно в голову рыжего, тот отпустил руки, и его мощную тушу откинуло назад. Не мешкая ни секунды, Сибиряк вскочил на ноги и схватил за грудки тщедушную фигуру Пашки–Гнуса.

— Говори! — бросил он ему в лицо.

— Что говорить? — испуганно переспросил Пашка–Гнус.

— Кто послал и зачем?

— Тебе, земляк, лучше об этом не знать! — Пашка–Гнус уже успел взять себя в руки, и он решил показать зубы. — Отпусти, «баклан» несчастный, или тебя сегодня же закопают!

— Прежде чем меня закопают, я тебе шею сверну и скажу, что так и было! — Глаза Сибиряка сверкали ненавистью и злостью: он действительно сжал его горло одной правой рукой и тот сразу захрипел.

Казалось, еще мгновение и Пашка–Гнус встретится со своей матерью, но во время подскочил завхоз карантинки, который с интересом следил за всем процессом столкновения.