Зона глазами очевидца

Тот ничего толком не знал, но утверждал на полном серьезе, что посылка из Москвы на Витино имя действительно пришла. И, как якобы говорил ему контролер по выдаче, она-де в натуре была от какой-то А. Б. Пугачевой. «Бегунку», понятно, никто не поверил, зеки быстро и дружненько перевели стрелки на шутника-контролера, который, по их мнению, протолкал мякину и сейчас «тащится» от своей хохмы.

Все громко и весело ржали, а оставшийся в дураках «бегунок» клялся и божился, что контролер не «гнал ерша», но говорил все на полном серьезе. И что он сам удивлялся ещё больше, чем они.

* * *

Пришедшие на зону посылки, как правило, выдавали не сразу, а примерно через час-два после того, как вывешивали список. Зеки приходили на вахту, выстраивались в длинную очередь и по одному продвигались к небольшому окошку, за которым находился контролер-прапорщик. Посылка выдавалась на руки осужденному только в том случае, если последний называл полный и точный адрес отправителя и его фамилию. Если же он не мог точно сказать, от кого именно поступила посылка, её могли отправить назад либо оставить до рассмотрения вопроса начальством.

Разговоров и предположений по поводу загадочной Витиной посылки было, конечно же, много, однако все сходились на том, что это какой-то «фонарь» и чистейшая «утка». Сердобольная Алла Борисовна, надумавшая вдруг послать на зону посылку какому-то безвестному больному парню, не вмещалась в фантазии вечно фантазирующих зеков, и они выдвигали одну версию за другой. Мнение же некоторых верующих людей, утверждающих, что и живущие сугубо для себя артисты, аферисты и карьеристы раз в год делают что-то и для Бога, не бралось в расчет, как, впрочем, и сами говорящие о Боге.

«Если обыкновенное ружьё или метла стреляют раз в год сами по себе, то такая посылка может прийти узнику раз в пятьдесят лет, и то одному из тысячи», — считало большинство. И они были по-своему правы. Чудес на свете не бывает, к тому же, кроме уголовных сумасшедших, пусть даже и невинных, в мире существует масса других добрых и несчастных людей. Почему он?!

Алла Борисовна, может, и нежадный человек, но в конце концов она не мать Тереза и не Красный Крест. Кроме того, ее время наверняка расписано по минутам. Какие зеки, какие посылки! Да и откуда она могла узнать, откуда?..

Разговоров было много, очень много, но что бы там ни толковали аналитики и «профессора» высчета, Витюша уже с час не отходил от «медового» окошка, отираясь подле него, словно пес у мясной лавки. Да простится мне такое сравнение.

В очереди Витя стоял первым, и ни один из стоящих сзади него даже не думал о том, чтобы как-то обойти бедолагу и влезть вперёд. Наоборот, все ожидающие с нетерпением ждали развязки и уже шутя предлагали Витюше свои пакеты и торбы. «Не допрёшь сам, Витюха, возьми мою, не вместится», — смеялись люди. «Что там Аллочка нам прислала, а, Витя? Небось одной икры набила с барского плеча, а?!», «Не забывай братву, бродяга! Жратва кончается, а люди остаются…» Под шутки и прибаутки ждать появления контролера было гораздо веселее, и люди по-своему балдели, прикалываясь к Вите и вспоминая смешные эпизоды из прошлого. Витюша тоже был весел, посмеивался вместе со всеми и то и дело выставлял вперед правую руку с поднятой кверху кистью.

«Погодите… — как бы говорил он всем шутникам немного наивным и смешным этим жестом. — Ещё посмотрим, кто будет смеяться, погодите. Скоро, сейчас уже, ещё чуть-чуть…»

Витюха резво развернул свою сложенную невесть откуда и взявшуюся у него торбу и молча помахал ею перед присутствующими. «Полюбуйтесь, есть! — говорил он одними глазами. — Не такой уж я дурачок, чтоб без торбы за посылкой прийти. Есть, есть, вместится!»

Заслышав малейший шорох за спиной, он сразу оглядывался в надежде, что окошко вот-вот распахнется и властный, зычный голос изнутри назовет его, Витину, фамилию.

Контролер по выдаче, прапорщик Коля Печкин или просто Пузо, как за глаза величали его зеки, появился, однако, не так скоро, чем буквально извёл и без того вымотанного Витюху.

Когда окошко наконец бряцнуло и распахнулось внутрь, Витя затрепетал. Он раза четыре, а то и все пять четко и внятно повторил свою фамилию, имя и отчество и теперь смотрел на застывшие руки прапорщика, не понимая, почему тот медлит и не вскрывает долгожданный ящик. Пузо действительно не торопился и с любопытством поглядывал на втиснутую в окошко голову осужденного.

— Ну чего молчишь, Коржов? — наконец громко спросил он, обращаясь к Вите, словно ничего не слышал. Пузо, конечно же, намекал на адрес, обратный адрес.

— А я сказал уже, — встрепенулся Витя. — Коржов Виктор Григорьевич, — в шестой раз назвался он. — Што-то не так, да? Может, отчество перепутали, а? Посмотри хорошенько. Виктор Григорьевич, Кор-жов… Может…

— Да знаю, знаю, что ты Коржов. Знаю! Что ты затараторил одно и то же? — вспылил Пузо. — От кого ждёшь? Говори, адрес. Коржов он, понимаете ли! Тебя и без фамилии все знают. Ну?!

Витя растерянно пожал плечами, почесал пятерней затылок и отпрянул от окошка, держась за подоконник рукой.