Зона контакта

– Всего хватает, – закивал техник, – дайте мне полчаса и все заработает, как вы просите.

Николай справился за двадцать минут. Гудение кольца изменило свой тембр, стало куда более настойчивым; внутренний его край еле заметно засветился нежно-голубым свечением, а воздух, ограниченный металлической кольцеобразной рамкой, подернулся рябью, словно прибавил в плотности, начал струиться, колыхаться, подобно глади воды от прикосновения руки.

– Милости прошу, – крикнул Николая, тыча пальцем в телепорт, – у меня все получилось. Оказалось, что оба портала связаны друг с другом и представляют собой единую систему, в которой одно кольцо – это всегда аппарат-отправитель, а другое – получатель. Если мы реверсируем работу одной портальной камеры, вторая изменит свой вектор входа-выхода автоматически.

– Так все просто? – изумился Григорий.

– В принципе, да, – ответвил Николай, но есть одно но.

– Какое? – настороженно спросил Михаил.

Техник замялся, но медлить с ответом не рискнул:

– Когда там, на том конце, включался телепорт, мы здесь обеспечивали нормальную, стабильную его работу, но я не знаю, существует ли подобная служба с той стороны. Нам удалось перенастроить этот портал и активировать точно такой же там, но насколько корректно он работает, я не могу сказать.

Михаил бросил гневный взгляд в сторону гудящего кольца.

– Иными словами, ты предлагаешь нам совершить слепой прыжок и довериться судьбе? – спросил он, прекрасно поняв скрытый смысл слов Николая.

Техник понурил голову, расписавшись в собственном бессилие.

– К сожалению, это все, что я могу для вас сделать здесь и сейчас. Если бы у меня было больше времени и возможностей…

– То я бы слетал на Луну, – докончил за него Кондратьев. – Ладно, хорошо, что у нас появилась хотя бы теоретическая возможность пройти через портал. Надеюсь, никто не отступит?

Возражений не последовало. Макс горел желанием поскорее надрать зад всем инопланетянам вместе взятым; Григорий спешил увидеть обитель Поводыря и при случае потолковать с представителем иного разума. Даже Реутов не высказал возражений, хотя из всей четверки он, если так можно выразиться, был самым нормальным, а, точнее, самым среднестатистическим человеком.

– Что ж, – резюмировал Михаил, – тогда в путь. Если нас не зашвырнет куда-нибудь на Альфу Центавра, то по ту сторону портала сразу начинаем действовать жестко и решительно. Все, что движется, подлежит моментальному физическому уничтожению. Мы не на переговорах, мы идем предъявлять ультиматум, и если с нами не захотят говорить, значит, получат пулю промеж глаз. Мы у себя дома, и будем вести себя соответствующим образом.

Не дожидаясь ответов, Михаил резко развернулся, сорвался с места и буквально влетел внутрь зоны колеблющегося воздуха. Секундой позже стартовал Долматов, за ним Реутов, а псионику ничего не оставалось, как только совершить прыжок крайним.

Ощутимо плотный воздух ударил в лицо, облек фигуру молодого человека, сковал ее в своих невообразимо крепких объятиях…

А потом все куда то исчезло, и Григорий Мезенцев очутился в компании своих боевых товарищей в странной формы помещении, в котором горел тусклый салатового оттенка свет.

Место, в котором очутились диверсанты, больше всего походило на пещеру естественного происхождения, в которой кто-то за какой-то надобностью в некоторых местах попытался изменить геометрию стен. Портальная камера располагалась в специальной нише, на постаменте, созданном из иссиня-черного гладкого камня. Постамент возвышался над основанием пещеры на добрых три мера, и от него вниз спускались лестницы, выполненные в форме концентрических кругов. Ниша с телепортом имела арочный свод метров десяти высотой, в центре которого образовалась самая настоящая друза кристаллов. Присмотревшись повнимательнее, Мезенцев успел заметить еще несколько таких кристаллических скоплений, свисавших сверху вниз подобно сталактитам. Именно они и светились нежным салатового оттенка светом, наполняя пещеру сказочным, мистическим шармом.

Гигантская каверна по самым скромным подсчетам имела поперечные размеры в несколько сот метров, а средняя высота ее свода держалась в пределах сорока метров. Основание пещеры было вымощено шестигранными плитами, диаметром в пятьдесят сантиметров, поверхность которых содержала весьма причудливую вязь орнаментов, отдаленно смахивающую на хаотичное сочетание иероглифов. Порой отдельные линии, штрихи, завитки или даже целые иероглифы вспыхивали красным, фиолетовым или синим светом, и это придавало интерьеру пещеры и вовсе инфернальный оттенок, особенно в тех местах, где вспышки засвечивали стесанные участки стен или гигантские, в четыре обхвата колонны, выполненные из того же угольно черного материала, из которого неведомые архитекторы создали постамент под телепортом. На поверхности ближайшей колонный, порой, что-то мелькало, но Григорий, сколько ни вглядывался, так и не смог распознать, что же ему виделось.

– Мать честная, – прошептал Кондратьев, позволивший себе первым нарушить тишину этого таинственного места. – Куда ж нас занесло-то?