Зона контакта

– Это и ежу понятно. Вопрос как.

– Я уже предложил свой вариант, – немедленно ответил Мезенцев. – Звоним, просим встретиться, а дальше как пойдет.

– И кто из нас троих станет изображать Суворова?

Возникла неловкая пауза, в ходе которой в голове псионика родились и за несостоятельностью были отброшены сразу несколько идей.

– Не знаю, – честно признался он, виновато разглядывая причудливый рельеф дерева на поверхности стола. – Могу попробовать я, если не найдется другой кандидатуры.

– Можешь, я не сомневаюсь, – усмехнулся Долматов, – вот только, не в обиду тебе будет сказано, но у тебя ничего не получится.

– Почему?

Удав единым глотком осушил сразу половину стакана, громче чем следовало шлепнул хрустальный бокал об стол.

– Потому что на том конце сто процентов установлена система голосового анализа. Это очень серьезная аппаратура, и она в момент раскроет твое лицедейство.

– А если и с нашей стороны будет установлена серьезная техника? – не унимался Мезенцев. – Что тогда?

Макс постучал пальцами по хрустальному бокалу, любуясь причудливыми переливами света на его поверхности.

– Вероятность на успех повышается, но она все же остается далекой от стопроцентной.

– Насколько далекой? – тут же сориентировался Григорий.

– Процентов сорок, максимум пятьдесят, – ответил Кондратьев вместо Макса. – Сам понимаешь, что мы не можем так подставляться.

Гриша это прекрасно понимал, глубоко и печально вздохнул, раздосадованный отнюдь не радужными перспективами. Должен был быть какой-то выход, и они обязаны были его найти. Но как? Они перебирали варианты выхода на Реутова со вчерашнего обеда и до сих пор ни к чему не пришли.

Что-то мелькнуло справа. Периферийное зрение отреагировало на едва заметную призрачную тень. Псионик скосил глаза и увидел Ломанову, смешно тыкающуюся своим очаровательным носиком в громадный бутон пиона. Девушка была изумительно хороша. В легком бирюзового цвета сарафанчике чуть выше колен и в босоножках она была настолько изящна, легка и казалась такой беззаботной, что Григорий, любуясь ею, невольно позабыл обо всем на свете.

А потом шлепнул себя по лбу.

– А если удастся поднять процент вероятности на успех, мы воспользуемся моим планом? – спросил Мезенцев, не отрывая от Светланы своих очей.

Оба парня в упор посмотрели на него.

– И как ты предлагаешь нам это сделать? – спросил Михаил.

– Одним… хитрым… способом, – нарочито медленно произнес псионик. – Сидите здесь, я сейчас.

Не дожидаясь ответа, Мезенцев вскочил с лавки и подбежал к девушке.

– Светик, – воскликнул он, подхватывая ее на руки.

Девушка от неожиданности ахнула, однако же ловко обхватила парня за шею. Она залилась веселым, заразительным смехом, обжигающе взглянула в глаза любимому человеку.

– И чем же, позвольте полюбопытствовать, вызван ваш душевный подъем, сударь, – спросила она, целуя Григория в губы.

Справившись с головокружением, Мезенцев, продолжая держать девушку на руках, лукаво прищурил правый глаз.

– Моя прекрасная госпожа, – молвил он заговорщицким тоном, – не откажите мне в услуге, ибо я и мои коллеги смиренно просим вас, о юная леди, о помощи.

Ломанова прыснула, закатила глаза:

– А я-то уж подумала, что ты воспылал ко мне нежными чувствами.

– Я просто сгораю от них! – воскликнул Мезенцев и понес девушку по направлению к дубовому столу.

Не доходя до ребят нескольких шагов, парень опустил девушку на ноги, состроил самую жалостливую гримасу, на которую только был способен, и спросил:

– Ну, как ты, согласна?

Девушка недоуменно уставилась сначала на псионика, потом на ребят, сидящих за столом.

– Может быть, и согласна, – сказал она, – но я пока не понимаю, в чем дело. Объяснитесь, прошу вас.

Парни пожали плечами, всем своим видом показывая, что не в курсе сути происходящего.

– Я сейчас все объясню! – Григорий взял инициативу в свои руки. – Ты ведь у нас великолепный музыкант, так?

– Я? – изумилась Светлана.

– Ну, да, ты, – кивнул Мезенцев. – Ты мне как-то рассказывала, что умеешь играть на скрипке, пианино и, вдобавок ко всему, поешь сносно.

Брови девушки едва заметно приподнялись.

– Пою и играю, – согласилась она, – но это не значит, что я, как ты выразился, великолепный музыкант.

– А как насчет абсолютного слуха? – спросил Григорий, нежно беря Ломанову за руку.

– Наличие слуха все равно не делает меня великолепным музыкантом. Чтобы им…

– Да не в этом дело, – перебил ее псионик. – У тебя ведь есть абсолютный слух, так?

– Ну, так, – произнесла Ломанова, окончательно сбитая с толку.

– Отлично, – хлопнул в ладоши Мезенцев, и обвел всех присутствующих горящими азартом глазами. – А теперь, мальчики и девочки, прошу слушать меня внимательно, дабы потом ни у кого не осталось никаких вопросов. Вот как мы с вами поступим…

* * *

Давешний микроавтобус фирмы Mercedes прибыл спустя четыре с половиной часа, в течение которых Григорий изнывал от нетерпения. Воистину чего-то ждать – то еще испытание. Его план, несмотря на то, что содержал большое количество противоречий, условностей и случайностей, выглядел достаточно реальным, особенно учитывая тот арсенал, которым обладал он сам и Макс.