Зона особого влияния

Вскоре умерла моя бабушка и я поняла, что другого выбора нет. Решив стать студенткой МИОНА, я ни разу не пожалела об этом.

Я вдруг вспомнила, что забыла узнать самое главное и кинулась догонять профессора, который уверенно шагал по запутанным коридорам института.

— Артур Викторович! — я чуть не споткнулась на повороте, зацепившись плечом об угол и, слегка вскрикнула от боли, быстро представив огромный синяк к завтрашнему утру.

Грофт остановился и, повернувшись ко мне недовольным лицом, спросил:

— Ну что вам еще, Белова?

— Артур Викторович, — торопливо заговорила я, боясь, что он уйдет, — я хотела узнать насчет практики.

— А что у вас с практикой? — Он удивленно приподнял бровь. — Сдаете зачеты, получаете допуск и вперед, так сказать, к свершениям!

— Я слышала, что в этом году второкурсников тоже допустят в Зону. Это правда? — робко поинтересовалась я, переминаясь с ноги на ногу.

— Да вы нахалка, — задумчиво протянул Грофт, рассматривая меня так, как будто видел в первый раз. Он немного помолчал, пока я с трепетом ждала ответа, а затем так же задумчиво добавил: — А, собственно, почему бы и нет? Все будет зависеть от вас. Если вам удастся с первого раза сдать черную магию, то у вас есть шанс. В этом году второй курс действительно допустят в Зону, если конечно кто ни будь из вас сдаст экзамены.

— Но, Артур Викторович! — отчаянно запротестовала я, — у Эльвиры Петровны еще никто с первого раза не сдавал зачет! Она обязательно отправит на пересдачу!

— Вот вы, Белова, и попробуйте, может, будете первой, — он равнодушно пожал плечами и, развернувшись, неторопливо зашагал дальше, кивая встречным студентам и преподавателям, которые с почтением здоровались с ним, уступая дорогу.

Я сжала кулаки и, мысленно приказав себе успокоиться, решила отправиться в общежитие, посоветоваться с Лариской. Надо было подумать о том, как я буду выкручиваться с этим дурацким зачетом.

С пол часа поблуждав по бесконечным коридорам, я, наконец, вспомнила про указатель и быстро отыскала его.

Надо сказать, что наш институт находится почти в центре Москвы, но кроме посвященных, мало кто сможет догадаться, что мебельный магазин с табличкой "ремонт" на стеклянных дверях и есть вход в МИОН.

Мы каждый день входили в двери магазина, точнее, сквозь них, так как стекла там просто не было. Иллюзией был и ржавый замок на двери и сама табличка, и даже паутина, свисавшая с потолка и опутавшая витражи.

Пароль менялся каждый день — без заветного слова просто невозможно было войти — он снимал наложенное заклятие, правда, совсем ненадолго, только чтобы перешагнуть порог. На этом меры предосторожности не заканчивались. Наши мудрые преподаватели чуть-чуть сдвинули пространство, поэтому мы сами смутно представляли себе, где именно расположены три этажа лабиринтов с классами, лабораториями, спортзалом, кабинетами и огромным общежитием. Коридоры института постоянно меняли свое направление — там, где вчера была столовая, завтра мог оказаться спортзал, поэтому специально для студентов, вдоль стен были расположены светящиеся указатели. От волнения, я совсем забыла о них и напрасно потратила пол часа своего времени. Как преподаватели могли безошибочно находить дорогу в этих запутанных лабиринтах, для меня оставалось загадкой.

Лариска сидела на кровати и, высунув язык от напряжения, подпиливала ногти, периодически вытягивая руку, чтобы полюбоваться своей нелегкой и кропотливой работой.

Я раздраженно смахнула с тумбочки маникюрный набор, плюхнулась рядом с подругой, демонстративно вздохнула и уставилась в стену перед собой, всем своим видом демонстрируя полную безнадежность.

— Не трогай мой набор! — заверещала Лариска, не сразу очнувшись от такой вопиющей наглости.

Маникюр — для нее святое. Она готова часами заниматься своими ногтями, выщипывая несуществующие заусеницы, подпиливая, полируя и смазывая всякой гадостью красивые ухоженные руки.

— Не ори! — коротко бросила я и отвернулась.

— Ты что? — переполошилась Лариска. — Что случилось? Ты только не расстраивайся! — заранее стала утешать она, соскочив с кровати и торопливо наливая воду в стакан.

Лариска — добрейшей души человек, имела один недостаток, ее настроение менялось как погода. От истеричного крика она могла перейти к тихим утешениям, от веселого смеха — к бурным слезам. А вот если впадала в ярость — берегитесь все кто оказался рядом! У меня часто возникало желание придушить ее, но быстро проходило, все-таки лучшая подруга.

— Не надо воды, — я оттолкнула ее руку со стаканом. — Дело просто труба! Мы не попадем в Зону!

— Тьфу, напугала! — Лариска с облегчением поставила стакан на место. — Я думала что случилось! Ничего страшного, — она беззаботно тряхнула головой и забралась с ногами на кровать. — Стоит ли из-за этого расстраиваться?! Пройдем практику в лаборатории, как большинство студентов.

"Ну что за дурацкий характер!" — подумала я, разозлившись на подругу. — "Живет одним днем! А то, что у меня трагедия, ее не волнует!"