Зона особого внимания

Ни с кем не делился Маршал мыслями, которые не давали ему покоя. А складывалось все, как в роковом индийском кино, только без песен и плясок…

Еще в самом начале, когда листал привезенное из госпиталя личное дело Еремина Константина Ивановича, 1976 года рождения, прописанного по адресу – Курск, ул. Горького, дом 2, прошиб законника легкий озноб. А бывало такое с ним редко. Да, да, именно в начале 1976-го откинулся Маршал с Тюменской ИТК особого режима и в Курск нагрянул к верному кенту Лене. Погоняло соответствовало месту жительства – Леня Курский. Но не оказалось того дома, хотя уговорились о встрече заранее. Выяснять причину Маршал не стал, раз такой авторитет, как Леня, внезапно снялся с насиженного места, значит, причины серьезные. Более знакомых в Курске Маршал не имел, в гостиницах и прочих местах светиться не хотелось… Прошелся Георгий по местному базару и собрался уже на вокзал, да на автобусной остановке познакомился с девицей, симпатичной, невысокой, кареглазой, лет двадцати, не больше… Звали ее Катя, и жила она… Номер дома Маршал запамятовал, а вот улицу запомнил. Улица носила имя пролетарского писателя Горького, неподалеку находился какой-то техникум, кажется, медицинский. Так получилось, что прожил Маршал с Катей целых три недели. А потом уехал, дела ждали. Писать обещал по возможности, а Катя и не настаивала. Через полтора месяца, уже в Москве, повязал Маршала МУР сразу по двум статьям – за разборки и валютные дела. Они с ребятами пробомбили тогда в столице барыг, одного за другим. Двое из них отважились накатать заявление на Петровку, 38. Валюту, кстати говоря, Маршал изъял у одного из них. А барыги исхитрились на воров столько свалить, сколько те и в жизни не видели… Маршала укатали надолго, и о Кате он старался не вспоминать. Подруг у него по необъятной родине немало имелось, заводить постоянных ворам в законе было не положено… Воспоминания сами являлись, это было нормально, что мысли о бабах лезли без приглашения, но почему-то вспоминалась одна Катя.

Если бы не эти воспоминания, стерлись бы из памяти и январь 1976-го, и улица Горького… А тут всплыли вдруг, разбуженные этими деталями в личном деле Еремина, испугался законник! А напугать Маршала пока что ни ментам, ни беспредельщикам не удавалось. Поэтому и был он Маршалом… Конечно, может, случайное совпадение, да и отчество у парня Иванович… Имя матери, умершей недавно, законник у Кости не спросил. Не хотелось ему поначалу ворошить это дело, очень не хотелось. А вот сегодня решил спросить. И если сойдется все, не бывать парню живым оружием в бандитских руках… А там будь что будет! Прав был Серж-большой, сто раз был прав. Не совладать честным ворам с нынешними, если надеяться только на закон… С отморозками, сбившимися в стаю, надо вести войну без правил, без оглядки на воровской закон, которым держалась братва десятилетиями и сейчас еще в зонах держится. Только больного мальчишку под абрековские автоматы подставлять западло порядочному законнику, а уж своего собственного – совсем гнилое дело. Нет, последнее слово Маршала еще не сказано…

Костя и Штурман сидели перед экраном – Штурман инструктировал парня относительно действий в «тылу врага» – внутри имения. На видеокамеру был заснят ильдаровский четырехэтажный коттедж, сам Ильдар и его люди.

– Запомнил? – Штурман был серьезен и сдержан. – Твоя главная задача – уничтожить вот этого человека! – На экране передвигался Ильдар, одетый в легкий спортивный костюм. – Уничтожить любой ценой! Понял? Любой ценой! Все ясно? Вопросы есть?

– Так точно, ясно! Вопросов нет! – Костя окончательно превратился в бойца, уже не имея ничего общего с задохликом из психо-неврологического отделения.

– Это страшный человек! – Штурман перешел к идеологической части. – На его совести сотни загубленных жизней. Он представляет серьезную опасность для всей России. Именно поэтому командование приняло решение о его ликвидации. Выполнить этот приказ доверяем тебе!

Маршал застал будущего смертника в спортзале. Костя был один, он уже закончил тренировку и делал восстановительную дыхательную гимнастику. Кроме них, больше никого не было.

– Костя, а маму твою как звали? – голос законника звучал как обычно – ровно, чуть глуховато. Казалось, он был совершенно спокоен.

– Екатерина… Екатерина Григорьевна, – так же спокойно ответил Костя. – А почему вы спрашиваете?

– Да так… – Маршал перевел дыхание. За несколько секунд прошла для него целая вечность – законник вспомнил фразу, вычитанную в книжке из тюремной библиотеки.

Костя хотел что-то сказать Георгию Константиновичу, но тот остановил его властным жестом руки.

– Все нормально, Костя… Я просто так спросил… Расслабляйся, отдыхай. Завтра я поговорю с тобой… Завтра!

– Слушаюсь! – В парне снова проснулся боец.

Маршал принял решение. И ничто уже не сможет заставить законника изменить его. Оно будет неожиданным, неприятным для многих, и последствия просчитать не просто. Но иначе он не может. Так уж сложилась жизнь…