Зона отчуждения (СИ)

Сказано было так, что Вика без слов вернулась в комнату и начала искать пульт. Нашёлся он заботливо убранный от детей на верхней полке книжного шкафа. Дальше несколько торопливых нажатий, экран вспыхнул на нужном канале и… В студии расположились трое: миловидная блондинка в строгом деловом костюме брала интервью у двух сидевших в креслах напротив гостей. Оба немолоды, навскидку лет пятьдесят – шестьдесят. Один – судя по горевшей рядом с ним надписи Михаил Янович Зарецкий, доктор математики какого-то московского физического института – круглолицый, наполовину уже облысевший и склонный к полноте. Другой – Ральф Хофманн, доктор физики из того же института – полная противоположность. Даже сидя кажется высоким, фигура крепкая, спортивная, седина лишь немного тронула светлые пряди и бороду. Слегка цивилизовавшийся варвар-северянин из тех, что сокрушали Римскую империю или наводили страх на побережье Европы. Вот только звука не было. Секунду Вика пыталась сообразить, в чём дело. Потом заметила: кто-то выдернул из розетки питание акустической системы. Мысленно ругнувшись на слишком шустрые детские руки и пообещав, что за это двойняшкам влетит отдельно, Вика всё поправила…

– …тем не менее, и Буферную зону, и вообще всю систему охраны необходимо сохранить, – по-русски Хофманн говорил чисто, хотя и с еле заметным немецким акцентом. Явно жил в России много лет, но приехал всё-таки в зрелом возрасте. – По крайней мере, на ближайшие пять – шесть лет, пока купол окончательно не распадётся. И мы не сумеем взять территорию под постоянный и всеобъемлющий контроль.

Девушка-журналист дослушала, выдержала паузу, которая должна была продемонстрировать некоторое недоверие к словам гостей. Затем спросила:

– Вы так смело утверждаете, что разобрались в структуре Туманного купола. Но, насколько мне известно, – она сделала ударение, – различные теории выдвигаются с две тысячи четвёртого каждые несколько месяцев. Однако каждая из них так и осталась теорией.

– Безусловно, – в разговор вступил Зарецкий. Вика, которую в институте учили в том числе и лингвистике, опознала в нём коренного москвича. – Теорий выдвигалось много. Именно поэтому мы и задержались с публикацией наших материалов на полгода. Последние шесть месяцев мы рассчитывали появление каждого спонтанного перехода, затем контролировали его появление с помощью эсперов и службы Барьера. Неделю назад мы впервые смогли искусственно взломать Туманный купол, самостоятельно проделав в нём туннель. Через переход отправился дрон, который успешно дошёл до ожидавшей с обратной стороны экспедиции. Так что пусть мы ещё несколько лет не сможем сказать, почему всё произошло именно под Ульяновском и именно в две тысячи четвёртом. Зато с полной уверенностью можем объяснить, что именно произошло.

– И что же?

Журналистка спросила с таким жаром, что даже по эту сторону экрана было видно: интересуется она не только ради интервью. Ей до смерти интересна главная загадка двадцать первого века. Ответил физик Хофманн.

– Произошёл спонтанный обмен через гиперпереход. Часть Земли переместилась на иную планету, а обратно на Землю попал кусок чужого мира. Именно остаток не рассеявшейся энергии перехода и сформировал Купол, а также вызвал шторм на орбите и ряд других сопутствующих явлений. Я уверен, что оказавшиеся на территории аномалии люди живы. И ждут нашей помощи. А ещё Человечество получило дорогу к звёздам…

Вика нажала пульт, отключила звук и посмотрела на мужа:

– Леша… Как ты думаешь, стоит ли…

Алексей обнял жену и тихонько зашептал на ухо:

– Не надо. Пусть правда так и останется тайной. Пусть для всех купол станет первой ступенью Человечества в космос. Два часа назад опубликовали интервью Зарецкого и Хоффмана – а уже весь мир всколыхнулся проектами межзвёздных путешествий. Всё случится не завтра… Но обязательно случится. И тогда я уверен, что если не мы, то наши дети, – Алексей посмотрел на затихших двойняшек, – обязательно долетят до звёзд.

Август 2015 – май 2016