Зона отчуждения (СИ)

Фёдор молча кивнул, даже улыбнулся. Вот только страх, затаившийся в самой глубине его глаз, и не думал уходить. За себя он не боялся, хотя судя по разодранной рубашке и засохшей крови на рассечённом лбу, сам оказался в центре свалки. А вот за дочь… Вика хотела было уже сказать, что и за неё переживать не надо. Она всё рассчитала, ничего страшного с ней произойти не могло, поступить иначе не было вариантов. И вдруг все слова вылетели из головы, показались ненужными. Ведь главное — всё закончилось хорошо. Отец тоже жив и цел.

​Глава 5

Как только Вика смогла твёрдо стоять на ногах, Фёдор, так и не отпуская руку дочери, пошёл к жилому корпусу. Сначала заглянуть в оружейную, взять пару новых обойм. После чего — в одну из комнат первого этажа, отведённую под медпункт. Сейчас там была только врач Лида, спешно готовила лекарства. Ещё несколько комнат срочно освобождали и мыли под операционную и госпиталь.

Услышав скрипнувшую дверь, Лида подняла голову, улыбнулась гостю. И тут же нахмурилась, потому что прозвучало:

— Вика, будешь помогать здесь. И отсюда ни ногой.

Девушки на этих словах принялись гневно сверлить Фёдора взглядом… Он хоть в ответ и сохранил серьёзное выражение лица, мысленно рассмеялся. Несмотря на разницу почти в десять лет, обе сейчас были похожи как сёстры — и не важно, что Лида невысокая, худенькая, рыжая и курносая. А ещё и та и другая готовы, не сговариваясь, Фёдора треснуть чем-нибудь тяжёлым: каждая восприняла приказ как наказание именно ей. Вика за стычку у калитки — теперь её засунули в самое безопасное место. Лида — поскольку в самом начале штурма именно Фёдор с руганью «место врача не в бою, а в больнице» утащил её с площади. И заодно заработал скользящий удар когтями, после которого чуть не лишился куска скальпа. А теперь вообще приставил охрану, ведь Капитонова-младшая без оружия не ходит.

Фёдор на это ещё раз переспросил:

— Вопросы есть? Нет? Тогда всё.

И быстро, пока девушки не опомнились и не начали протестовать, вышел и закрыл за собой дверь.

Хотя бой уже закончился, на площади возле центральной башни было полно народа. Уносили раненых, проверяли — вдруг какая-то из тварей ещё жива. Отдельно у стены складывали погибших. Выходило не меньше десятка. А сколько ещё не доживёт до момента, когда в монастырь пробьётся помощь? Лида хороший врач, но она не профессиональный хирург.

В это время на стене, примерно в том месте, откуда и появлялись твари, раздался протяжный свист и ругань:

— Ах же, чтоб тебя, душу в мать…

Фёдор бросился к ближайшему подъёму наверх. Навстречу как раз спускались трое монахов, у самого старшего, русобородого мужика лет тридцати пяти на рясе посередине груди расплылось большое белое пятно. Увидев Фёдора, монах показал на пятно и пояснил:

— Проверить пошли, как эта нечисть забралась. Там выросло что-то, как виноград растёт — только с руку толщиной. Рубануть топором хотел, а эта дрянь чем-то плюнула. Хорошо на рясе прорех нет, ткань — и ту чуть не проела. Дмитрий отдирать бросился, так руку свело.

Подтверждая второй монах, молодой ещё парень, с трудом пошевелил рукой.

— Как хватанулся, так свело, будто колода неживая. Сейчас отпустило маленько, всё равно как деревянная.

Все трое вопрошающе посмотрели на Фёдора: что делать, командир?

Мозги шевелились с трудом, у организма начался откат от переизбытка норадреналина. Сначала драка, когда Фёдор самым настоящим образом отбил выскочившую на улицу Лиду у гориллоида. Хорошо хоть в руках оказался гвоздодёр, доказав старую мудрость «против лома нет приёма». Потом перепугался за дочь. Очень хотелось послать всех, а самому ничего не видеть и не слышать. Но по должности не положено. С трудом собрав разбежавшиеся мысли, Фёдор потёр виски, их понемногу начинало ломить от головной боли. Он и в медпункте-то оказался, чтобы попросить цитрамон. В горячке боя вроде бы отпустило без таблеток, а тут вернулось.

— Значит, так. Далеко оно там плюётся?

— Да метров с пяти, — ответил старший монах.

— Надо глянуть. А ещё, — Фёдор осмотрелся и заметил конопатого, с торчащими во все стороны рыже-золотыми вихрами мальчишку лет тринадцати. Явно помогал кому-то из взрослых, но услышал разговор и замер от любопытства. — Поди сюда. Как зовут?

— Пётр, — с достоинством ответил паренёк.

— Всё слышал?

Тот важно кивнул.

— Тогда так. Возьмёшь несколько приятелей. Обойдёте стену. Проверите, нет ли ещё чего. Заметите подозрительное, близко не подходить, сразу ко мне. Кто будет спрашивать, чем занимаетесь — я приказал.

Паренёк кивнул ещё раз и стремглав сорвался с места за друзьями. А Фёдор подхватил валявшуюся на земле штыковую лопату, кем-то оброненный головной платок и обратился к монахам:

— Пошли, тоже посмотрим, что за пакость там застряла.