Зона поражения

Ему стало смешно от страха. Лицо заглядывающей в машину женщины показалось неживым. То ли свет такой, то ли слишком много пудры на щеки наваляла, а может, и то и другое вместе, но это только секунду. Любой попутчик на мертвом шоссе- подарок судьбы. И, склоняясь к женщине, водитель спросил хрипло, с издевкой:

— Не боишься?

— Не боюсь!

Она забралась в машину, захлопнула дверцу, присела рядом, накрыла темными полами шубы половину кабины. От нее пахло чем-то очень дорогим, острым, щекочущим ноздри, и одновременно с тем от нее пахло только что пронесшимся мимо радиоактивным дождем. Шуба была чуть влажной. Рука с обручальным колечком без спроса вдавила клавишу радио. Хорошо не диктор, просто музыка.

— Оставь, — попросил водитель. — Пусть!

Она кивнула, и кивок у нее был, как у куклы, какой-то надломленный, ненастоящий, неживой.

— У тебя документы в порядке? Опять неживой кивок.

— А то знаешь, тут у нас строгости, тридцатикилометровая зона. Собачки гуляют радиоактивные. Менты с автоматами. Тут холостых патронов не держат. Только боевые… — Рука водителя скользнула под сиденье. — Выпить хочешь?

— У вас что, водка?

— Водка!

— Выпью!

«Что за глупость… Откуда она взялась? Спросить? Все равно, что скажет, не поверю, — передавая флягу, соображал водитель. — Кто-то ее высадил. Но кто здесь высадит на мертвом шоссе! Говорит, бумаги в порядке… Если в порядке, какое мое дело… Чего я испугался, что она меня покусает? Что она меня застрелит? А застрелит- наплевать! Лучше пулю в затылок, чем медленная эта смерть от рентген! Красивая тетка, в теле. Очень симпатичная, только рожу белым слишком сильно перемазала!.. Сказать? А то она сама не знает!»

Мелькнул навстречу потрепанный газик с брезентовым верхом. Слева от дороги опять возникли какие-то крыши, антенны, безжизненно повисшие провода. На столбе электропередачи черные галки, белые кляксы побитых изоляторов.

— А как насчет оплаты? Чем платить будешь?

— Сколько?

— Да нет, мне денег не нужно.

— Натурой?

— Здесь? — Он ухмыльнулся. — Здесь натурой не берут. Здесь это никому не нужно.

— Что же тогда?

— Я без разговора не могу. Поговори со мной. Расскажи что-то… Как тебя зовут? А то стишки почитай. Ты, наверное, много стишков знаешь.

— Любите стихи?

— Нет, просто подумал.

— Зоя меня зовут. Останови!

Послушно он надавил педаль тормоза. Он был уже совершенно пьян. Обычное напряжение, поддерживающее тело в нужном рабочем режиме, куда-то делось. Он повернул голову и в ту же минуту был окутан огромной шикарной ее шубой. Женские губы оказались рядом. Он не сопротивлялся.

— Тебе нравится мой мех? — спросила она шепотом. — Не отвечай, я знаю, он тебе нравится, это очень дорогой мех…

— Пусти, дура!..

Но движения его были вялыми, не активными, он не хотел сопротивляться этому холодному объятию, окутанному влажным дышащим мехом.

— Какое все-таки наслаждение, — шептала она. — Какое наслаждение закутать в шубу красивую, пышную женщину, видеть, чувствовать, как погружаются в нее ее великолепные члены, ее затылок, как прилегает к ним драгоценный мягкий мех, приподнимать волнистые локоны, расправлять их по воротнику, а потом, когда она сбрасывает шубу, чувствовать восхитительную теплоту и легкий запах ее тела.

Он очнулся сидящим в машине. Никакого дождя вокруг.

День. Солнце сквозь облака мелькает. Трафарет отлепился от стекла и слетел на свободное сиденье, лежа надписью вверх. Рядом с машиной был столб электропередач. Белые изоляторы, подрагивающее на весу, большое металлическое кольцо оборванного провода. Никакой женщины в машине не оказалось. Похоже, просто привиделась она. Он вытащил и потряс флягу, пустая.

«Отдохнуть нужно… К морю!.. На песочке поваляться в последний раз… А то ведь и умереть не успею, с ума сойду… Кому я нужен в сумасшедшем доме, такой грязный?.. Вернусь и сразу к врачу!»

Медленно и послушно грузовик катил по мокрому шоссе. Знакомое полудремотное состояние овладевало водителем. Он не полез за канистрой, он устал пить. Он устал от этой дороги. Вытесняя мысли о больнице, о желтом горячем песочке у моря, кружили, возвращаясь теплой волной, странные чужие слова:

«Закутать в шубу красивую, пышную женщину… Видеть, чувствовать, как погружаются ее великолепные члены…» Откуда это? Устал! К доктору… к доктору нужно…»

Он уже представил себе, как сейчас поднимется со скрипом шлагбаум, как полезут на грузовик люди с длинными шестами. На конце такого шеста счетчик. Все ощупают «от и до». Ладно при выезде проверяют, на въезде-то зачем?

Впереди за стеклом выросла, как маленький плоский гриб, знакомая зеленая будочка. Полосатый шлагбаум поперек дороги. Выключенный прожектор, отражающий просвеченные солнцем облака. Водитель даже поерзал на сиденье, испытав неловкость от предстоящего обыска, когда слуха коснулся неприятный звук. Звук надвинулся сзади, со спины. Возрос. Сирена! Редко кто пользовался здесь сиреной. Через минуту грузовик обогнала синяя бронированная патрульная машина. Она просто заливалась от судорожного хохота мигалки.