Зона поражения

— Понял… А я точно успею? — Карта у Владимира Александровича имелась, но нужно было еще сориентироваться, по времени.

— Ты где?

— А хрен его знает… — состорожничал на всякий случай майор.

— Ладно, буду ждать до упора! Все, отбой.

…Сидя по уши в прохладном бассейне-джакузи, трудно представить себя самого, недавнего, — Виноградов вышел тогда из телефонной будки в полном смятении чувств и мыслей. Одежда насквозь пропиталась и пропахла потом, ремень сумки натер плечо, и противно дрожали колени.

Предстояло решаться, но с информацией творилось нечто непонятное — то ли ее не хватало, то ли, напротив, было слишком много. Сверившись с туристическим планом, майор убедился, что ходу до места встречи от силы минут пятнадцать.

Вопросы теснились под раскаленной черепной коробкой — и если бы Владимир Александрович мог предвидеть, что ждет его в ближайшем будущем вместо ответов, он, наверное, громко завыл бы от тоски…

Виноградов направился было по прямой — но вместо обозначенной на карте зелени сквериков, на пути возникла угрюмая череда пыльных бетонных заборов. Мадрид неспешно, квартал за кварталом, приводил себя в должный порядок — чтобы из века в век выглядеть неизменно величественным и пышным.

Пришлось обходить — переулками, так, что Владимир Александрович и сам не заметил, как оказался практически в нескольких сотнях метров от места назначенной Френкелем встречи.

Отерев мокрый лоб, Виноградов приблизился к установленному на противоположной стороне тротуара монументу. Памятник заметно отличался от привычных глазу образцов испанского монументального искусства, поэтому майор даже зашевелил губами, силясь по отдельным словам догадаться о содержании бронзовой надписи.

— Действительно, очень интересно, — прозвучал за спиной знакомый женский голос. Габриэла стояла почти вплотную, и улыбка у нее была нехорошей. — Это памятник жертвам террористического акта в девятьсот шестом году… Здесь было покушение на члена августейшей фамилии, и пострадало много невинного люда. Представляете?

— Да, у нас есть нечто подобное. Храм Спаса-на-Крови в Петербурге…

Неожиданно Владимир Александрович снова почувствовал себя уверенным и в хорошей форме — перестав понимать что-либо, он решил действовать методом тыка.

— Только без глупостей! — предупредила очаровательная итальянка.

Кроме нее по обе стороны от майора выросли крепкие и приземистые, как осенние подберезовики, парни в штатском. Обернувшись, он увидел еще одного, любезно державшего приоткрытую дверь запыленного автомобиля.

— Знаете, здесь ведь парковка запрещена! — сообщил незваным спутникам Владимир Александрович.

— А мы ненадолго, — улыбнулась опять Габриэла. — Сейчас все вместе сядем в машину — и поедем… Правда?

Под лопатку уперся незаметный постороннему взгляду ствол. Тот, что слева, стянул с плеча Виноградова сумку, напарник сноровисто обшарил его карманы и переложил к себе паспорт и бумажник Владимира Александровича. Обидно, конечно, однако следует еще чуть-чуть выждать.

— Прошу! — Процессия двинулась к автомобилю, и кольцо сопровождающих на секунду разомкнулось. Вот сейчас самое время…

Короткий удар отбросил руку с пистолетом в сторону — оружие было заранее снято с предохранителя, и непроизвольный выстрел метнул пулю куда-то вверх, под черепичные крыши. Перепуганные голуби шумно сорвались в небо, и даже привыкшие к неожиданным городским звукам прохожие обеспокоенно завертели головами.

— Н-на! — «Подберезовику» с сумкой досталось в самый низ живота. Тот, что ушел вперед, к машине, был не так опасен, поэтому Виноградов сразу же переключился обратно на Габриэлу.

Древняя заповедь: «Женщину не можно ударить даже цветком…» Даже если она всерьез собирается продырявить тебя из пистолета? Допустим! Владимир Александрович был юношей из хорошей семьи и бить итальянку не решился.

Он просто перехватил и крутанул ей простым милицейским приемом запястье — так, что оружие вывалилось на тротуар. Поднимать ствол времени не оставалось, пришлось скрепя сердце отпихнуть его носком ботинка подальше. И бежать…

В принципе, пистолет был, скорее всего, не у одной Габриэлы. При таком минимальном отрыве первый же выстрел любого из ее приятелей стал бы последним, что почувствовал и узнал в своей жизни майор. Но…

По смешному стечению обстоятельств улицу в этот момент на зеленый сигнал светофора переходила довольно плотная и многочисленная группа туристов. Многие из них замешкались, заметались, привлеченные зрелищем уличной свалки и убегающего человека, кто-то пытался схватить Виноградова, кто-то наоборот — в полном недоумении стоял между ним и преследователями. Словом, больше никто открыть огонь не решился…

Перемахнув через крышу такси, Владимир Александрович очутился в каком-то зажатом с двух сторон старинной каменной кладкой переулке. Теперь куда? Побежал налево — подчиняясь инстинкту и смутным обрывкам оставшейся в памяти туристической схемы города…

— Саныч! Стой, блин.