Зона Посещения. Должник

Он почувствовал, что за прошедшие сутки стал ей… гм, интересен. Это осознание в сумме с принятым алкоголем могло снести крышу. Еще на Большой земле, так вышло в силу обстоятельств последних месяцев, он долго был лишен женского тепла и ласки. И в закрытом Троте, куда он себя добровольно заточил с целью выполнения не оконченной много лет назад миссии, для стопроцентного гетеросексуала регулярной половой жизни категорически не предвиделось.

И вот такой роскошный подарок Зоны… Молоденькая девушка, способная свести с ума любого самца, в мрачных смертоубийственных недрах анормальной реальности!

Невольно вспомнилась история любви в недрах Трота, не его, чужая история, которая тем не менее, по большому счету, вмешалась в его собственный жизненный путь и принудила к двум судьбоносным решениям: покинуть Зону когда-то и вернуться в нее сейчас.

Хотя в той истории все-таки первоочередным было нечто гораздо большее, чем обоюдное влечение мужчины и женщины.

Насколько он разобрался перед тем, как принять решение возвратиться. Более чем двадцать лет спустя. Эти два с лихвой десятилетия он тоже не по кабинетам и курортам прохлаждался, экстрима нахлебался досыта и повидал-пережил такое, что иным на десяток жизней хватило бы. Но вернуться в Трот еще несколько месяцев назад не помышлял. Пока случайно не узнал и не подтвердил то, о чем даже не подозревал в первый свой приход в отчужденку. Да и потом долгие годы лишь терялся в бесплодных догадках.

* * *

А тридцать первого декабря, накануне новогодней полуночи, толпа в лагере собралась максимально многочисленная, и все, кроме избранных жребием часовых, намеревались позволить себе расслабиться, чтобы оттянуться по-взрослому хоть раз в году. Сегодня никто, вообще никто не отлучался в ходки, и поголовно все бредуны ошивались в баре, а если кто не помещался, тот держался снаружи, поблизости.

Посреди толпы себе подобных, вспомнивших, что они еще люди, а не только устройства для добычи хабара, Реверсу все же было вначале как-то не по себе. Хотя часовых выделили достаточно, полной гарантии безопасности в Зоне нет и быть не может. Если вдруг монстрам захочется напасть, эта ночь запомнится надолго – как самый кровавый новогодний праздничек в истории Трота. В Зоне не стоит забывать, что, если ты пренебрег подстраховкой, надеясь, что какая-то хрень не случится, эта хрень с большой вероятностью случится. Именно потому, что слабая страховка.

Коллеги вливали в себя самогон, водку, пиво, как могли веселились в танцах, смолили «травку». Немногочисленные, но непременные в сложившейся ситуации геи жамкались по углам, посуда билась, неслабо принявший вместе с клиентами бармен хрипло, но громогласно, вскарабкавшись на стойку, возвещал: «Это все-о-о-о! Что оста-анется по-осле меня!..»

Больше сотни сталкеров собрались в бывшем ДК, и для теперешней Зоны, насколько уже понимал новоприбывший, это было великим сосредоточением. Да плюс часовые и те, кто за пределами бара празднует по разным причинам. Прямо-таки мегаполис образовался!..

Внезапно Реверс увидел ее в толпе. А толпа бурлила реально отвязанная, веселая и расторможенная, и между телами зачастую не оставалось и метра свободного пространства. И все же он разглядел ее… Взгляд девушки был затуманенным – наверняка поддалась соблазну и курнула, а может, лизнула эту… как там называл Каракурт огурец… Она держалась раскованно, не чета той напряженности, в которой находилась все прошедшие сутки, во всяком случае, те несколько раз, когда попадалась ему на глаза.

На празднике Касатка расслабилась, и когда уловила, что он на нее таращится, то подмигнула сидевшему за столом Реверсу и активно протиснулась к нему сквозь толпу. Он порывисто встал и, сам того не ожидая от себя, решительно ухватил девушку за талию… и тотчас получил не убойный, но достаточно неприятный удар в пах. Застонав сквозь сцепленные зубы, он ухватился за уязвленное мужское достоинство, согнулся и просипел:

– З-за что-о… я ж потанцевать…

Она придержала Реверса за плечи, наклонилась, приблизила рот к его уху и сказала:

– Прости, рефлекс! – и помогла ему умоститься обратно на табуретку. Присела на корточки перед ним и широко улыбнулась.

– Даже не знаю, смогу ли, – ответил Реверс, не отнимая рук от паха; боли на самом деле особой не было, но острые девичьи груди, обозначившиеся под тканью курточки, и улыбающиеся губы в непосредственной близости от глаз вызвали начало совсем другой ответной реакции, потому стоило прикрываться и дальше. – Разве что если ты согласишься со мной бахнуть по пивку.

На самом деле, конечно, он умышленно не защитился от удара девушки. Реверс легко мог бы поставить блок, предусматривающий как минимум трещину коленной чашечки, – ему приходилось участвовать в стольких рукопашных схватках, и нередко с женщинами, что уж защиту от этого коварного приема он отточил. Впрочем, спасибо ей за новогодний подарок, ударом Касатка его наградила скорей профилактическим, не всерьез. Так, ударчиком. Хотела бы нанести настоящий вред – ударенный, корчась от боли, сейчас фиг бы вел приятную беседу.